Неточные совпадения
— Война уничтожает сословные различия, — говорил он. — Люди недостаточно умны и героичны для того, чтобы мирно жить, но
пред лицом врага должно вспыхнуть чувство
дружбы, братства, сознание необходимости единства в игре с судьбой и для победы над нею.
Неточные совпадения
Теперь я должен несколько объяснить причины, побудившие меня
предать публике сердечные тайны человека, которого я никогда не знал. Добро бы я был еще его другом: коварная нескромность истинного друга понятна каждому; но я видел его только раз в моей жизни на большой дороге; следовательно, не могу питать к нему той неизъяснимой ненависти, которая, таясь под личиною
дружбы, ожидает только смерти или несчастия любимого предмета, чтоб разразиться над его головою градом упреков, советов, насмешек и сожалений.
— Вы хотите, чтоб я не спала всю ночь? — перебила она, удерживая его за руку и сажая на стул. — Хотите уйти, не сказав, что это… было, что я теперь, что я… буду. Пожалейте, Андрей Иваныч: кто же мне скажет? Кто накажет меня, если я стою, или… кто простит? — прибавила она и взглянула на него с такой нежной
дружбой, что он бросил шляпу и чуть сам не бросился
пред ней на колени.
Чаадаев, помнишь ли былое? // Давно ль с восторгом молодым // Я мыслил имя роковое //
Предать развалинам иным? //…Но в сердце, бурями смиренном, // Теперь и лень, и тишина, // И в умиленьи вдохновенном, // На камне,
дружбой освященном, // Пишу я наши имена!
— Довольно! Вы меня поняли, и я спокоен, — заключил он вдруг вставая, — сердце, как ваше, не может не понять страждущего. Князь, вы благородны, как идеал! Что
пред вами другие? Но вы молоды, и я благословляю вас. В конце концов я пришел вас просить назначить мне час для важного разговора, и вот в чем главнейшая надежда моя. Я ищу одной
дружбы и сердца, князь; я никогда не мог сладить с требованиями моего сердца.
Как ни представлял ему адвокат молодого человека, взявшийся хлопотать за него единственно из
дружбы и почти против его воли, почти насильно, как ни выставлял
пред ним обязанности чести, благородства, справедливости и даже простого расчета, швейцарский воспитанник остался непреклонен, и что ж?