Неточные совпадения
Клим ушел от этих
людей в состоянии настолько подавленном, что даже не
предложил Лидии проводить ее. Но она сама, выбежав за ворота, остановила его, попросив ласково, с хитренькой улыбкой в глазах...
— Это — не улица. Хотите, я вам одного
человека покажу? —
предложил он.
— Возьмем на прицел глаза и ума такое происшествие: приходят к молодому царю некоторые простодушные
люди и
предлагают: ты бы, твое величество, выбрал из народа
людей поумнее для свободного разговора, как лучше устроить жизнь. А он им отвечает: это затея бессмысленная. А водочная торговля вся в его руках. И — всякие налоги. Вот о чем надобно думать…
— Вы, батенька, скоро со всем миром поругаетесь, неуживчивый
человек, — проворчал Робинзон,
предлагая Инокову папирос. — За что вы регента напугали?
Из коридора к столу осторожно, даже благоговейно, как бы к причастию, подошли двое штатских, ночной сторож и какой-то незнакомый
человек, с измятым, неясным лицом, с забинтованной шеей, это от него пахло йодоформом. Клим подписал протокол, офицер встал, встряхнулся, проворчал что-то о долге службы и
предложил Самгину дать подписку о невыезде. За спиной его полицейский подмигнул Инокову глазом, похожим на голубиное яйцо, Иноков дружески мотнул встрепанной головой.
Он ушел от Прейса, скрыв свое настроение под личиной глубокой задумчивости
человека, который только что ознакомился с мудростью, неведомой ему до этого дня во всей ее широте и глубине. Прейс очень дружески
предложил...
Любаша бесцеремонно прервала эту речь,
предложив дяде Мише покушать. Он молча согласился, сел к столу, взял кусок ржаного хлеба, налил стакан молока, но затем встал и пошел по комнате, отыскивая, куда сунуть окурок папиросы. Эти поиски тотчас упростили его в глазах Самгина, он уже не мало видел
людей, жизнь которых стесняют окурки и разные иные мелочи, стесняют, разоблачая в них обыкновенное человечье и будничное.
Явилась Вера Петровна и
предложила Варваре съездить с нею в школу, а Самгин пошел в редакцию — получить гонорар за свою рецензию. Город, чисто вымытый дождем, празднично сиял, солнце усердно распаривало землю садов, запахи свежей зелени насыщали неподвижный воздух.
Люди тоже казались чисто вымытыми, шагали уверенно, легко.
— Сядемте, —
предложил Клим, любуясь оживлением постояльца, внимательно присматриваясь к нему и находя, что Митрофанов одновременно похож на регистратора в окружном суде, на кассира в магазине «Мюр и Мерилиз», одного из метр-д-отелей в ресторане «Прага», на университетского педеля и еще на многих обыкновеннейших
людей.
Говорил он не озлобленно, а как
человек, хотя и рассерженный, но хорошо знающий, как надобно исправлять чужие ошибки, и готовый немедля взяться за это. В полосатой фуфайке жокея, в каких-то необыкновенного цвета широких кальсонах, он доставал из корзины свертки и, наклонив кудлатую голову,
предлагал Самгину...
Самгину что-то понравилось в этом тихом
человеке, он
предложил ему работу письмоводителя у себя, и ежедневно Кумов скрипел пером в маленькой комнатке рядом с уборной, а вечерами таинственно и тихо рассказывал...
—
Человек никому не нужен, кроме себя, — отозвался Клим и, подумав: «Глупо!» —
предложил ей папиросу.
— Отпусти
человека, — сказал рабочему старик в нагольном полушубке. — Вы, господин, идите, что вам тут? — равнодушно
предложил он Самгину, взяв рабочего за руки. — Оставь, Миша, видишь — испугался
человек…
— Нет! — крикнул Дронов. — Честному
человеку — не
предложат! Тебе —
предлагали? Ага! То-то! Нет, он знал, с кем говорит, когда говорил со мной, негодяй! Он почувствовал:
человек обозлен, ну и… попробовал. Поторопился, дурак! Я, может быть, сам
предложил бы…
— Я ее лечу. Мне кажется, я ее — знаю. Да. Лечу. Вот — написал работу: «Социальные причины истерии у женщин». Показывал Форелю, хвалит,
предлагает издать, рукопись переведена одним товарищем на немецкий. А мне издавать — не хочется. Ну, издам, семь или семьдесят
человек прочитают, а — дальше что? Лечить тоже не хочется.
Благовоспитанный
человек с маленькой головой без волос, остановив Самгина, вполголоса
предложил вызвать карету «Скорой помощи».
Тогда
человек счастливым голоском заявил, что этот номер нужно дезинфицировать, и
предложил перенести вещи Варвары в другой, и если господин Самгин желает ночевать здесь, это будет очень приятно администрации гостиницы.
— Ба, — сказал Дронов. — Ничего чрезвычайного — нет.
Человек умер. Сегодня в этом городе, наверное, сотни
людей умрут, в России — сотни тысяч, в мире — миллионы. И — никому, никого не жалко… Ты лучше спроси-ка у смотрителя водки, —
предложил он.
—
Предлагаю прекратить эту… сумятицу, — звучно и властно заговорил
человек, похожий на кувшин.
Самгин следил, как соблазнительно изгибается в руках офицера с черной повязкой на правой щеке тонкое тело высокой женщины с обнаженной до пояса спиной, смотрел и привычно ловил клочки мудрости человеческой. Он давно уже решил, что мудрость, схваченная непосредственно у истока ее, из уст
людей, — правдивее, искренней той, которую
предлагают книги и газеты. Он имел право думать, что особенно искренна мудрость пьяных, а за последнее время ему казалось, что все
люди нетрезвы.
— Пойдемте чай пить, —
предложила жена. Самгин отказался, не желая встречи с Кутузовым, вышел на улицу, в сумрачный холод короткого зимнего дня. Раздраженный бесплодным визитом к богатому барину, он шагал быстро, пред ним вспыхивали фонари, как бы догоняя
людей.
Неточные совпадения
Городничий (робея).Извините, я, право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы,
люди трезвые и поведения хорошего. Я уж не знаю, откуда он берет такую. А если что не так, то… Позвольте мне
предложить вам переехать со мною на другую квартиру.
Тогда все члены заволновались, зашумели и, пригласив смотрителя народного училища,
предложили ему вопрос: бывали ли в истории примеры, чтобы
люди распоряжались, вели войны и заключали трактаты, имея на плечах порожний сосуд?
То артельщики подбегали к ней,
предлагая ей свои услуги; то молодые
люди, стуча каблуками по доскам платформы и громко разговаривая, оглядывали ее, то встречные сторонились не в ту сторону.
— Господа! — сказал он (голос его был спокоен, хотя тоном ниже обыкновенного), — господа! к чему пустые споры? Вы хотите доказательств: я вам
предлагаю испробовать на себе, может ли
человек своевольно располагать своею жизнию, или каждому из нас заранее назначена роковая минута… Кому угодно?
При повороте встретили мы
человек пять осетин; они
предложили нам свои услуги и, уцепясь за колеса, с криком принялись тащить и поддерживать наши тележки.