Неточные совпадения
— Милый мой, —
сказала мать, обняв его,
поцеловав лоб. —
В твоем возрасте можно уже не стыдиться некоторых желаний.
Она тоже очень крепко
поцеловала его
в лоб,
сказав...
— Екатерина Великая скончалась
в тысяча семьсот девяносто шестом году, — вспоминал дядя Хрисанф; Самгину было ясно, что москвич верит
в возможность каких-то великих событий, и ясно было, что это — вера многих тысяч людей. Он тоже чувствовал себя способным поверить: завтра явится необыкновенный и, может быть, грозный человек, которого Россия ожидает
целое столетие и который, быть может, окажется
в силе
сказать духовно растрепанным, распущенным людям...
— Обо всем, — серьезно
сказала Сомова, перебросив косу за плечо. — Чаще всего он говорил: «Представьте, я не знал этого». Не знал же он ничего плохого, никаких безобразий, точно жил
в шкафе, за стеклом. Удивительно, такой бестолковый ребенок. Ну — влюбилась я
в него. А он — астроном, геолог, —
целая толпа ученых, и все опровергал какого-то Файэ, который, кажется, давно уже помер.
В общем — милый такой, олух царя небесного. И — похож на Инокова.
— Здравствуй, —
сказала она тихо и безрадостно,
в темных глазах ее Клим заметил только усталость.
Целуя руку ее, он пытливо взглянул на живот, но фигура Лидии была девически тонка и стройна.
В сани извозчика она села с Алиной, Самгин, несколько обиженный встречей и растерявшийся, поехал отдельно, нагруженный картонками, озабоченный тем, чтоб не растерять их.
— Далее: дело по иску родственников купца Потапова, осужденного на поселение за принадлежность к секте хлыстов. Имущество осужденного конфисковано частично
в пользу казны. Право на него моей почтенной доверительницы недостаточно обосновано, но она обещала представить еще один документ. Здесь, мне кажется, доверительница заинтересована не имущественно, а, так
сказать, гуманитарно, и, если не ошибаюсь,
цель ее — добиться пересмотра дела. Впрочем, вы сами увидите…
Когда он наклонился
поцеловать ее руку, Марина
поцеловала его
в лоб, а затем, похлопав его по плечу,
сказала, как жена мужу...
— А-а, приехал, — ненужно громко
сказала Марина и, встряхнув какими-то бумагами
в левой руке, правую быстро вскинула к подбородку Клима. Она никогда раньше не давала ему
целовать руку, и
в этом ее жесте Самгин почувствовал нечто.
Пока они спорили, человек
в сюртуке, не сгибаясь, приподнял руку Тоси к лицу своему, молча и длительно
поцеловал ее, затем согнул ноги прямым углом, сел рядом с Климом, подал ему маленькую ладонь,
сказал вполголоса...
До сих пор он в молчании слушал споривших и не ввязывался в разговор; часто от души смеялся вслед за всеобщими взрывами смеха. Видно было, что он ужасно рад тому, что так весело, так шумно; даже тому, что они так много пьют. Может быть, он и ни слова бы не
сказал в целый вечер, но вдруг как-то вздумал заговорить. Заговорил же с чрезвычайною серьезностию, так что все вдруг обратились к нему с любопытством.
— Молчи, не твое дело! Ты должен с особенною любезностию, как хозяин, просить его сейчас же к нам в деревню. За тем я и везу тебя. Сегодня же сядем и уедем. Но если ты только осмелишься хоть одно слово
сказать в целый вечер, или завтра, или послезавтра, или когда-нибудь, то я тебя целый год заставлю гусей пасти! Ничего не говори, ни единого слова. Вот вся твоя обязанность, понимаешь?
Неточные совпадения
Скотинин. Ох, братец, друг ты мой сердешный! Со мною чудеса творятся. Сестрица моя вывезла меня скоро-наскоро из моей деревни
в свою, а коли так же проворно вывезет меня из своей деревни
в мою, то могу пред
целым светом по чистой совести
сказать: ездил я ни по что, привез ничего.
К довершению бедствия глуповцы взялись за ум. По вкоренившемуся исстари крамольническому обычаю, собрались они около колокольни, стали судить да рядить и кончили тем, что выбрали из среды своей ходока — самого древнего
в целом городе человека, Евсеича. Долго кланялись и мир и Евсеич друг другу
в ноги: первый просил послужить, второй просил освободить. Наконец мир
сказал:
— Так и есть! Левин, наконец! — проговорил он с дружескою, насмешливою улыбкой, оглядывая подходившего к нему Левина. — Как это ты не побрезгал найти меня
в этом вертепе? —
сказал Степан Аркадьич, не довольствуясь пожатием руки и
целуя своего приятеля. — Давно ли?
— Экой молодец стал! И то не Сережа, а
целый Сергей Алексеич! — улыбаясь
сказал Степан Аркадьич, глядя на бойко и развязно вошедшего красивого, широкого мальчика
в синей курточке и длинных панталонах. Мальчик имел вид здоровый и веселый. Он поклонился дяде, как чужому, но, узнав его, покраснел и, точно обиженный и рассерженный чем-то, поспешно отвернулся от него. Мальчик подошел к отцу и подал ему записку о баллах, полученных
в школе.
«То и прелестно, — думал он, возвращаясь от Щербацких и вынося от них, как и всегда, приятное чувство чистоты и свежести, происходившее отчасти и оттого, что он не курил
целый вечер, и вместе новое чувство умиления пред ее к себе любовью, — то и прелестно, что ничего не сказано ни мной, ни ею, но мы так понимали друг друга
в этом невидимом разговоре взглядов и интонаций, что нынче яснее, чем когда-нибудь, она
сказала мне, что любит.