Неточные совпадения
И, являясь к рыжему учителю, он впивался в него, забрасывая вопросами по закону божьему, самому скучному предмету для Клима. Томилин выслушивал вопросы его с улыбкой, отвечал осторожно, а когда Дронов
уходил, он, помолчав минуту, две, спрашивал Клима
словами Глафиры Варавки...
Неохотно и немного поговорив о декабристах, отец вскочил и
ушел, насвистывая и вызвав у Клима ревнивое желание проверить его
слова. Клим тотчас вошел в комнату брата и застал Дмитрия сидящим на подоконнике.
Но с этого дня он заболел острой враждой к Борису, а тот, быстро уловив это чувство, стал настойчиво разжигать его, высмеивая почти каждый шаг, каждое
слово Клима. Прогулка на пароходе, очевидно, не успокоила Бориса, он остался таким же нервным, каким приехал из Москвы, так же подозрительно и сердито сверкали его темные глаза, а иногда вдруг им овладевала странная растерянность, усталость, он прекращал игру и
уходил куда-то.
Климу хотелось отстегнуть ремень и хлестнуть по лицу девушки, все еще красному и потному. Но он чувствовал себя обессиленным этой глупой сценой и тоже покрасневшим от обиды, от стыда, с плеч до ушей. Он
ушел, не взглянув на Маргариту, не сказав ей ни
слова, а она проводила его укоризненным восклицанием...
Клим слушал, не говоря ни
слова. Мать говорила все более высокомерно, Варавка рассердился, зачавкал, замычал и
ушел. Тогда мать сказала Климу...
Она
ушла, прежде чем он успел ответить ей. Конечно, она шутила, это Клим видел по лицу ее. Но и в форме шутки ее
слова взволновали его. Откуда, из каких наблюдений могла родиться у нее такая оскорбительная мысль? Клим долго, напряженно искал в себе: являлось ли у него сожаление, о котором догадывается Лидия? Не нашел и решил объясниться с нею. Но в течение двух дней он не выбрал времени для объяснения, а на третий пошел к Макарову, отягченный намерением, не совсем ясным ему.
Так, молча, он и
ушел к себе, а там, чувствуя горькую сухость во рту и бессвязный шум злых
слов в голове, встал у окна, глядя, как ветер обрывает листья с деревьев.
Напевая, Алина
ушла, а Клим встал и открыл дверь на террасу, волна свежести и солнечного света хлынула в комнату. Мягкий, но иронический тон Туробоева воскресил в нем не однажды испытанное чувство острой неприязни к этому человеку с эспаньолкой, каких никто не носит. Самгин понимал, что не в силах спорить с ним, но хотел оставить последнее
слово за собою. Глядя в окно, он сказал...
Клим
ушел, не сказав Лидии ни
слова.
И
ушла, оставив его, как всегда, в темноте, в тишине. Нередко бывало так, что она внезапно
уходила, как бы испуганная его
словами, но на этот раз ее бегство было особенно обидно, она увлекла за собой, как тень свою, все, что он хотел сказать ей. Соскочив с постели, Клим открыл окно, в комнату ворвался ветер, внес запах пыли, начал сердито перелистывать страницы книги на столе и помог Самгину возмутиться.
Самгин простился со стариком и
ушел, убежденный, что хорошо, до конца, понял его. На этот раз он вынес из уютной норы историка нечто беспокойное. Он чувствовал себя человеком, который не может вспомнить необходимое ему
слово или впечатление, сродное только что пережитому. Шагая по уснувшей улице, под небом, закрытым одноцветно серой массой облаков, он смотрел в небо и щелкал пальцами, напряженно соображая: что беспокоит его?
Дома он расслабленно свалился на диван. Варвара куда-то
ушла, в комнатах было напряженно тихо, а в голове гудели десятки голосов. Самгин пытался вспомнить
слова своей речи, но память не подсказывала их. Однако он помнил, что кричал не своим голосом и не свои
слова.
Он вытянул шею к двери в зал, откуда глухо доносился хриплый голос и кашель. Самгин сообразил, что происходит нечто интересное, да уже и неловко было
уйти. В зале рычал и кашлял Дьякон; сидя у стола, он сложил руки свои на груди ковшичками, точно умерший, бас его потерял звучность, хрипел, прерывался глухо бухающим кашлем; Дьякон тяжело плутал в
словах, не договаривая, проглатывая, выкрикивая их натужно.
Самгин отказался пробовать коня, и Лютов
ушел, не простясь. Стоя у окна, Клим подумал, что все эти снежные и пыльные вихри
слов имеют одну цель — прикрыть разлад, засыпать разрыв человека с действительностью. Он вспомнил спор Властова с Кумовым.
— Надо бежать,
уходить, — кричал Самгин Туробоеву, крепко прижимаясь к забору, не желая, чтоб Туробоев заметил, как у него дрожат ноги. В нем отчаянно кричало простое
слово: «Зачем? Зачем?», и, заглушая его, он убеждал окружающих...
«Сыты», — иронически подумал он,
уходя в кабинет свой, лег на диван и задумался: да, эти люди отгородили себя от действительности почти непроницаемой сеткой
слов и обладают завидной способностью смотреть через ужас реальных фактов в какой-то иной ужас, может быть, только воображаемый ими, выдуманный для того, чтоб удобнее жить.
Она взвизгивала все более пронзительно. Самгин, не сказав ни
слова, круто повернулся спиною к ней и
ушел в кабинет, заперев за собою дверь. Зажигая свечу на столе, он взвешивал, насколько тяжело оскорбил его бешеный натиск Варвары. Сел к столу и, крепко растирая щеки ладонями, думал...
— Да, это, конечно, так! — сказал Брагин, кивнув головой, и вздохнул, продолжая: — Эту пословицу я вчера читал в каком-то листке. — И, пожимая руку Самгина, закончил: — От вас всегда
уходишь успокоенный. Светлым, спокойным умом обладаете вы — честное
слово!
Но Калитин и Мокеев
ушли со двора. Самгин пошел в дом, ощущая противный запах и тянущий приступ тошноты. Расстояние от сарая до столовой невероятно увеличилось; раньше чем он прошел этот путь, он успел вспомнить Митрофанова в трактире, в день похода рабочих в Кремль, к памятнику царя; крестясь мелкими крестиками, человек «здравого смысла» горячо шептал: «Я — готов, всей душой! Честное
слово: обманывал из любви и преданности».
— Пушка — инструмент, кто его в руки возьмет, тому он и служит, — поучительно сказал Яков, закусив губу и натягивая на ногу сапог; он встал и, выставив ногу вперед, критически посмотрел на нее. — Значит, против нас двинули царскую гвардию, при-виле-ги-ро-ванное войско, — разломив длинное
слово, он усмешливо взглянул на Клима. — Так что… — тут Яков какое-то
слово проглотил, — так что, любезный хозяин, спасибо и не беспокойтесь: сегодня мы отсюда
уйдем.
Самгин
ушел, не сказав ни
слова, надеясь, что этим обидит ее или заставит понять, что он — обижен. Он действительно обиделся на себя за то, что сыграл в этой странной сцене глупую роль.
Хотелось, чтоб ее речь, монотонная — точно осенний дождь, перестала звучать, но Варвара украшалась
словами еще минут двадцать, и Самгин не поймал среди них ни одной мысли, которая не была бы знакома ему. Наконец она
ушла, оставив на столе носовой платок, от которого исходил запах едких духов, а он отправился в кабинет разбирать книги, единственное богатство свое.
Миша позвал к чаю, Марина и парижанин
ушли, Самгин остался и несколько минут шагал по комнате, встряхивая легкие
слова парижанина. Когда он пришел к Безбедову, — Марина разливала чай, а Турчанинов говорил Валентину...
Она
ушла во флигель, оставив Самгина довольным тем, что дело по опеке откладывается на неопределенное время. Так оно и было, — протекли два месяца — Марина ни
словом не напоминала о племяннике.
Самгин отметил, что англичанин стал развязнее, говорит — свободнее, но и — небрежней, коверкает
слова, уже не стесняясь. Когда он
ушел, Самгин сообщил свое впечатление Марине.
«Говорит, как деревенская баба…» И вслед за этим почувствовал, что ему необходимо
уйти, сейчас же, — последними
словами она точно вытеснила, выжала из него все мысли и всякие желания. Через минуту он торопливо прощался, объяснив свою поспешность тем, что — забыл: у него есть неотложное дело.
Он машинально перевел полицейскому
слова записки и подвинулся к двери, очень хотелось
уйти, но полицейский стоял в двери и рычал все более громко, сердито, а Дуняша уговаривала его...
Ушел. Коротко, точно удар топора, хлопнула дверь крыльца. Минутный диалог в прихожей несколько успокоил тревогу Самгина. Путешествуя из угла в угол комнаты, он начал искать словесные формы для перевода очень сложного и тягостного ощущения на язык мысли. Утомительная путаница впечатлений требовала точного, ясного
слова, которое, развязав эту путаницу, установило бы определенное отношение к источнику ее — Тагильскому.
Кутузов
ушел, а Самгин, прислушиваясь, как Варвара, кашляя, захлебывается
словами, подумал...
Говорила она с акцентом, сближая
слова тяжело и медленно. Ее лицо побледнело, от этого черные глаза
ушли еще глубже, и у нее дрожал подбородок. Голос у нее был бесцветен, как у человека с больными легкими, и от этого
слова казались еще тяжелей. Шемякин, сидя в углу рядом с Таисьей, взглянув на Розу, поморщился, пошевелил усами и что-то шепнул в ухо Таисье, она сердито нахмурилась, подняла руку, поправляя волосы над ухом.
Он уже не впервые замечал, что Иван,
уходя, старается, как актер под занавес, сказать
слова особенно раздражающие память и какие-то двусмысленные.
— Я те задам! — проворчал Тагильский, облизнул губы, сунул руки в карманы и осторожно, точно кот, охотясь за птицей, мелкими шагами пошел на оратора, а Самгин «предусмотрительно» направился к прихожей, чтоб, послушав Тагильского, в любой момент незаметно
уйти. Но Тагильский не успел сказать ни
слова, ибо толстая дама возгласила...
«Если она затеет судебное дело, — не избежать мне участия в нем», — сообразил он, начал успокаивать ее, и тут Елена накричала на него столько и таких обидных
слов, что он, похолодев от оскорблений, тоже крепко обругал ее и
ушел.