Неточные совпадения
Ему очень хотелось сказать Лидии что-нибудь значительное и приятное, он уже несколько раз пробовал сделать это, но все-таки не удалось вывести
девушку из глубокой задумчивости. Черные глаза ее неотрывно
смотрели на реку,
на багровые тучи. Клим почему-то вспомнил легенду, рассказанную ему Макаровым.
Клим шел во флигель тогда, когда он узнавал или видел, что туда пошла Лидия. Это значило, что там будет и Макаров. Но, наблюдая за
девушкой, он убеждался, что ее притягивает еще что-то, кроме Макарова. Сидя где-нибудь в углу, она куталась, несмотря
на дымную духоту, в оранжевый платок и
смотрела на людей, крепко сжав губы, строгим взглядом темных глаз. Климу казалось, что в этом взгляде да и вообще во всем поведении Лидии явилось нечто новое, почти смешное, какая-то деланная вдовья серьезность и печаль.
Он стал
смотреть на знакомых
девушек другими глазами; заметил, что у Любы Сомовой стесанные бедра, юбка
на них висит плоско, а сзади слишком вздулась, походка Любы воробьиная, прыгающая.
Оно усилилось после слов матери, подсказавших ему, что красоту Алины можно понимать как наказание, которое мешает ей жить, гонит почти каждые пять минут к зеркалу и заставляет
девушку смотреть на всех людей как
на зеркала.
В сущности, он и не думал, а стоял пред нею и рассматривал
девушку безмысленно, так же как иногда
смотрел на движение облаков, течение реки.
Нехаева была неприятна. Сидела она изломанно скорчившись, от нее исходил одуряющий запах крепких духов. Можно было подумать, что тени в глазницах ее искусственны, так же как румянец
на щеках и чрезмерная яркость губ. Начесанные
на уши волосы делали ее лицо узким и острым, но Самгин уже не находил эту
девушку такой уродливой, какой она показалась с первого взгляда. Ее глаза
смотрели на людей грустно, и она как будто чувствовала себя серьезнее всех в этой комнате.
Клим начал
смотреть на Нехаеву как
на существо фантастическое. Она заскочила куда-то далеко вперед или отбежала в сторону от действительности и жила в мыслях, которые Дмитрий называл кладбищенскими. В этой
девушке было что-то напряженное до отчаяния, минутами казалось, что она способна выпрыгнуть из окна. Особенно удивляло Клима женское безличие, физиологическая неощутимость Нехаевой, она совершенно не возбуждала в нем эмоции мужчины.
Клим услышал нечто полупонятное, как бы некий вызов или намек. Он вопросительно взглянул
на девушку, но она
смотрела в книгу. Правая рука ее блуждала в воздухе, этой рукой, синеватой в сумраке и как бы бестелесной, Нехаева касалась лица своего, груди, плеча, точно она незаконченно крестилась или хотела убедиться в том, что существует.
Особенно ценным в Нехаевой было то, что она умела
смотреть на людей издали и сверху. В ее изображении даже те из них, о которых почтительно говорят, хвалебно пишут, становились маленькими и незначительными пред чем-то таинственным, что она чувствовала. Это таинственное не очень волновало Самгина, но ему было приятно, что
девушка, упрощая больших людей, внушает ему сознание его равенства с ними.
Она стала молчаливее и говорила уже не так жарко, не так цветисто, как раньше. Ее нежность стала приторной, в обожающем взгляде явилось что-то блаженненькое. Взгляд этот будил в Климе желание погасить его полуумный блеск насмешливым словом. Но он не мог поймать минуту, удобную для этого; каждый раз, когда ему хотелось сказать
девушке неласковое или острое слово, глаза Нехаевой, тотчас изменяя выражение,
смотрели на него вопросительно, пытливо.
Ушли и они. Хрустел песок. В комнате Варавки четко и быстро щелкали косточки счет. Красный огонь
на лодке горел далеко, у мельничной плотины. Клим, сидя
на ступени террасы,
смотрел, как в темноте исчезает белая фигура
девушки, и убеждал себя...
Говорила она тихо,
смотрела на Клима ласково, и ему показалось, что темные глаза
девушки ожидают чего-то, о чем-то спрашивают. Он вдруг ощутил прилив незнакомого ему, сладостного чувства самозабвения, припал
на колено, обнял ноги
девушки, крепко прижался лицом.
И — остановился, видя, что
девушка, закинув руки за голову,
смотрит на него с улыбкой в темных глазах, — с улыбкой, которая снова смутила его, как давно уже не смущала.
То, что произошло после этих слов, было легко, просто и заняло удивительно мало времени, как будто несколько секунд. Стоя у окна, Самгин с изумлением вспоминал, как он поднял
девушку на руки, а она, опрокидываясь спиной
на постель, сжимала уши и виски его ладонями, говорила что-то и
смотрела в глаза его ослепляющим взглядом.
Глафире Львовне с первого взгляда понравился молодой человек; на это было много причин: во-первых, Дмитрий Яковлевич с своими большими голубыми глазами был интересен; во-вторых, Глафира Львовна, кроме мужа, лакеев, кучеров да старика доктора, редко видала мужчин, особенно молодых, интересных, — а она, как мы после узнаем, любила, по старой памяти, платонические мечтания; в-третьих, женщины в некоторых летах смотрят на юношу с тем непонятно влекущим чувством, с которым обыкновенно мужчины
смотрят на девушек.
Неточные совпадения
Но вместе с тем она знала как с нынешнею свободой обращения легко вскружить голову
девушки и как вообще мужчины легко
смотрят на эту вину.
Он знал очень хорошо, что в глазах этих лиц роль несчастного любовника
девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь
на то, чтобы вовлечь ее в прелюбодеянье, что роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и
посмотрел на кузину.
Девушка, уже давно прислушивавшаяся у ее двери, вошла сама к ней в комнату. Анна вопросительно взглянула ей в глаза и испуганно покраснела.
Девушка извинилась, что вошла, сказав, что ей показалось, что позвонили. Она принесла платье и записку. Записка была от Бетси. Бетси напоминала ей, что нынче утром к ней съедутся Лиза Меркалова и баронесса Штольц с своими поклонниками, Калужским и стариком Стремовым,
на партию крокета. «Приезжайте хоть
посмотреть, как изучение нравов. Я вас жду», кончала она.
Девушка-Француженка, привезенная из-за границы, вошла предложить ей одеваться. Она с удивлением
посмотрела на нее и сказала:
В карете дремала в углу старушка, а у окна, видимо только что проснувшись, сидела молодая
девушка, держась обеими руками за ленточки белого чепчика. Светлая и задумчивая, вся исполненная изящной и сложной внутренней, чуждой Левину жизни, она
смотрела через него
на зарю восхода.