Неточные совпадения
— Знаете, есть эдакие девицы с недостаточками; недостаточек никто бы и не заметил, но девица сама предваряет:
смотрите, носик
у меня не удался, но зато остальное…
— Странное лицо
у Макарова. Такое раздражающее, если
смотреть в профиль. Но анфас — лицо другого человека.
Я не говорю, что он двуличен в смысле нелестном для него. Нет, он… несчастливо двуличен…
— Ну, вот! Жених — пропал, а
у меня будет насморк и бронхит. Клим, не смей
смотреть на
меня бесстыжими глазами!
— И, кроме того, Иноков пишет невозможные стихи, просто, знаете, смешные стихи. Кстати,
у меня накопилось несколько аршин стихотворений местных поэтов, — не хотите ли
посмотреть? Может быть, найдете что-нибудь для воскресных номеров. Признаюсь,
я плохо понимаю новую поэзию…
— Не знаю, — сказала Гогина. — Но
я много видела и вижу этих ветеранов революции. Романтизм
у них выхолощен, и осталась на месте его мелкая, личная злость.
Посмотрите, как они не хотят понять молодых марксистов, именно — не хотят.
— А вам — зачем старосту? — спросил печник. — Пачпорт и
я могу
посмотреть. Грамотный. Наказано —
смотреть пачпорта
у проходящих, проезжающих, — говорил он, думая явно о чем-то другом. — Вы — от земства, что ли, едете?
— Сколько раз
я говорила тебе это, — отозвалась Варвара; вышло так, как будто она окончила его фразу. Самгин
посмотрел на нее, хотел что-то сказать, но не сказал ничего, отметил только, что жена пополнела и, должно быть, от этого шея стала короче
у нее.
— Затем выбегает в соседнюю комнату, становится на руки, как молодой негодяй, ходит на руках и сам на себя в низок зеркала
смотрит. Но — позвольте! Ему — тридцать четыре года, бородка солидная и даже седые височки. Да-с! Спрашивают… спрашиваю его: «Очень хорошо, Яковлев, а зачем же ты вверх ногами ходил?» — «Этого, говорит,
я вам объяснить не могу, но такая
у меня примета и привычка, чтобы после успеха в деле пожить минуточку вниз головою».
— Да так…
посмотреть, — устало ответил Иноков и, позевнув, продолжал: — Вот и сюда приехал вчера, тоже не знаю зачем. Все здесь известно
мне, никого
у меня нет.
— Ну? Что? — спросила она и, махнув на него салфеткой, почти закричала: — Да сними ты очки! Они
у тебя как на душу надеты — право! Разглядываешь, усмехаешься…
Смотри, как бы над тобой не усмехнулись! Ты — хоть на сегодня спусти себя с цепочки. Завтра
я уеду, когда еще встретимся, да и — встретимся ли? В Москве
у тебя жена, там
я тебе лишняя.
—
У Моти был дружок, слесарь, учился
у Шанявского, угрюмый такой, грубый,
смотрел на
меня презрительно.
— Аз не пышем, — сказал он, и от широкой, самодовольной улыбки глаза его стали ясными, точно
у ребенка. Заметив, что барин
смотрит на него вопросительно, он, не угашая улыбки, спросил: — Не понимаете? Это — болгарский язык будет, цыганский. Болгаре не говорят «
я», — «аз» говорят они. А курить, по-ихнему, — пыхать.
— Просто — до ужаса… А говорят про него, что это — один из крупных большевиков… Вроде полковника
у них. Муж сейчас приедет, — его ждут,
я звонила ему, — сказала она ровным, бесцветным голосом,
посмотрев на дверь в приемную мужа и, видимо, размышляя: закрыть дверь или не надо? Небольшого роста, но очень стройная, она казалась высокой, в красивом лице ее было что-то детски неопределенное, синеватые глаза
смотрели вопросительно.
— Кажется, ей жалко было
меня, а
мне — ее. Худые башмаки…
У нее замечательно красивая ступня, пальчики эдакие аккуратные… каждый по-своему — молодец. И вся она — красивая, эх как! Будь кокоткой — нажила бы сотни тысяч, — неожиданно заключил он и даже сам, должно быть, удивился, — как это он сказал такую дрянь? Он
посмотрел на Самгина, открыв рот, но Клим Иванович, нахмурясь, спросил...
— Хорошо, похлопочу. Только ты смотри,
смотри у меня! Ну, ну, не оправдывайся… Бог с тобой, Бог с тобой!.. Только вперед смотри, а то, ей-богу, Митя, несдобровать тебе, — ей-богу, пропадешь. Не все же мне тебя на плечах выносить… я и сам человек не властный. Ну, ступай теперь с Богом.
Неточные совпадения
Городничий.
Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот
посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть
у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы
мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Хлестаков. Да что?
мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)
Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а
меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще!
смотри ты какой!..
Я заплачу, заплачу деньги, но
у меня теперь нет.
Я потому и сижу здесь, что
у меня нет ни копейки.
Бобчинский. Ничего, ничего,
я так: петушком, петушком побегу за дрожками.
Мне бы только немножко в щелочку-та, в дверь этак
посмотреть, как
у него эти поступки…
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они
мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько
у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты
мне теперь!
Посмотрим, кто кого!
Да
смотри: ты! ты!
я знаю тебя: ты там кумаешься да крадешь в ботфорты серебряные ложечки, —
смотри,
у меня ухо востро!..