Неточные совпадения
— А Любаша еще не пришла, — рассказывала она. — Там ведь после того, как вы себя почувствовали плохо, ад кромешный был. Этот баритон — о, какой удивительный
голос! — он оказался веселым человеком,
и втроем
с Гогиным,
с Алиной они бог знает что делали! Еще? — спросила она, когда Клим, выпив, протянул ей чашку, — но чашка соскользнула
с блюдца
и,
упав на пол, раскололась на мелкие куски.
— Ну — а что же? Восьмой час… Кучер говорит: на Страстной телеграфные столбы спилили, проволока везде, нельзя ездить будто. — Он тряхнул головой. — Горох в башке! — Прокашлялся
и продолжал более чистым
голосом. — А впрочем, — хи-хи! Это Дуняша научила меня — «хи-хи»; научила, а сама уж не говорит. — Взял со стола цепочку
с образком, взвесил ее на ладони
и сказал, не удивляясь: — А я думал — она
с филологом
спала. Ну, одевайся! Там — кофе.
Пушки стреляли не часто, не торопясь
и, должно быть, в разных концах города. Паузы между выстрелами были тягостнее самих выстрелов,
и хотелось, чтоб стреляли чаще, непрерывней, не мучили бы людей, которые ждут конца. Самгин, уставая, садился к столу, пил чай, неприятно теплый, ходил по комнате, потом снова вставал на дежурство у окна. Как-то вдруг в комнату точно
с потолка
упала Любаша Сомова,
и тревожно, возмущенно зазвучал ее
голос, посыпались путаные слова...
Не устояв на ногах, Самгин спрыгнул в узкий коридор между вагонами
и попал в толпу рабочих, — они тоже, прыгая
с паровоза
и тендера, толкали Самгина, а на той стороне паровоза кричал жандарм, кричали молодые
голоса...
Вот она заговорила, но в топоте
и шуме
голосов ее
голос был не слышен, а круг снова разрывался, люди, отлетая в сторону, шлепались на пол
с мягким звуком, точно подушки,
и лежали неподвижно; некоторые, отскакивая, вертелись одиноко
и парами, но все
падали один за другим или, протянув руки вперед, точно слепцы, пошатываясь, отходили в сторону
и там тоже бессильно валились
с ног, точно подрубленные.
— У Тагильского оказалась жена, да — какая! — он закрыл один глаз
и протяжно свистнул. — Стиль модерн, ни одного естественного движения, говорит
голосом умирающей. Я
попал к ней по объявлению: продаются книги. Книжки, брат, замечательные. Все наши классики, переплеты от Шелля или Шнелля, черт его знает! Семьсот целковых содрала. Я сказал ей, что был знаком
с ее мужем, а она спросила: «Да?»
И — больше ни звука о нем, стерва!
Неточные совпадения
Пир кончился, расходится // Народ. Уснув, осталися // Под ивой наши странники, //
И тут же
спал Ионушка // Да несколько упившихся // Не в меру мужиков. // Качаясь, Савва
с Гришею // Вели домой родителя //
И пели; в чистом воздухе // Над Волгой, как набатные, // Согласные
и сильные // Гремели
голоса:
— Ну что за охота
спать! — сказал Степан Аркадьич, после выпитых за ужином нескольких стаканов вина пришедший в свое самое милое
и поэтическое настроение. — Смотри, Кити, — говорил он, указывая на поднимавшуюся из-за лип луну, — что за прелесть! Весловский, вот когда серенаду. Ты знаешь, у него славный
голос, мы
с ним спелись дорогой. Он привез
с собою прекрасные романсы, новые два.
С Варварой Андреевной бы спеть.
Он слышал, как его лошади жевали сено, потом как хозяин со старшим малым собирался
и уехал в ночное; потом слышал, как солдат укладывался
спать с другой стороны сарая
с племянником, маленьким сыном хозяина; слышал, как мальчик тоненьким голоском сообщил дяде свое впечатление о собаках, которые казались мальчику страшными
и огромными; потом как мальчик расспрашивал, кого будут ловить эти собаки,
и как солдат хриплым
и сонным
голосом говорил ему, что завтра охотники пойдут в болото
и будут
палить из ружей,
и как потом, чтоб отделаться от вопросов мальчика, он сказал: «
Спи, Васька,
спи, а то смотри»,
и скоро сам захрапел,
и всё затихло; только слышно было ржание лошадей
и каркание бекаса.
Бывало, льстивый
голос света // В нем злую храбрость выхвалял: // Он, правда, в туз из пистолета // В пяти саженях
попадал, //
И то сказать, что
и в сраженье // Раз в настоящем упоенье // Он отличился, смело в грязь //
С коня калмыцкого свалясь, // Как зюзя пьяный,
и французам // Достался в плен: драгой залог! // Новейший Регул, чести бог, // Готовый вновь предаться узам, // Чтоб каждым утром у Вери // В долг осушать бутылки три.
Вдруг Жиран завыл
и рванулся
с такой силой, что я чуть было не
упал. Я оглянулся. На опушке леса, приложив одно ухо
и приподняв другое, перепрыгивал заяц. Кровь ударила мне в голову,
и я все забыл в эту минуту: закричал что-то неистовым
голосом, пустил собаку
и бросился бежать. Но не успел я этого сделать, как уже стал раскаиваться: заяц присел, сделал прыжок
и больше я его не видал.