Неточные совпадения
Люди
спят, мой друг, пойдем в тенистый сад,
Люди
спят, одни лишь звезды к нам глядят,
Да
и те не
видят нас среди ветвей
И не слышат, слышит только соловей.
При свете стенной лампы, скудно освещавшей голову девушки, Клим
видел, что подбородок ее дрожит, руки судорожно кутают грудь платком
и, наклоняясь вперед, она готова
упасть.
Клим промолчал, присматриваясь, как в красноватом луче солнца мелькают странно обесцвеченные мухи; некоторые из них, как будто
видя в воздухе неподвижную точку, долго дрожали над нею, не решаясь сесть, затем
падали почти до пола
и снова взлетали к этой невидимой точке. Клим показал глазами на тетрадку...
Среди комнаты стоял Владимир Лютов в длинной, по щиколотки, ночной рубахе, стоял, держа гитару за конец грифа,
и, опираясь на нее, как на дождевой зонт, покачивался. Присматриваясь к вошедшим, он тяжело дышал, под расстегнутой рубахой выступали
и опадали ребра, было странно
видеть, что он так костляв.
Самгина тяготило ощущение расслабленности, физической тошноты, ему хотелось закрыть глаза
и остановиться, чтобы не
видеть, забыть, как
падают люди, необыкновенно маленькие в воздухе.
Самгин взял лампу
и, нахмурясь, отворил дверь, свет лампы
упал на зеркало,
и в нем он
увидел почти незнакомое, уродливо длинное, серое лицо, с двумя темными пятнами на месте глаз, открытый, беззвучно кричавший рот был третьим пятном. Сидела Варвара, подняв руки, держась за спинку стула, вскинув голову,
и было видно, что подбородок ее трясется.
— По Арбатской площади шел прилично одетый человек
и, подходя к стае голубей, споткнулся,
упал; голуби разлетелись, подбежали люди, положили упавшего в пролетку извозчика; полицейский увез его, все разошлись,
и снова прилетели голуби. Я
видела это
и подумала, что он вывихнул ногу, а на другой день читаю в газете: скоропостижно скончался.
— Я
видела все это. Не помню когда, наверное — маленькой
и во сне. Я шла вверх,
и все поднималось вверх, но — быстрее меня,
и я чувствовала, что опускаюсь,
падаю. Это был такой горький ужас, Клим, право же, милый… так ужасно.
И вот сегодня…
Он
видел, что толпа, стискиваясь, выдавливает под ноги себе мужчин, женщин; они приседали,
падали, ползли, какой-то подросток быстро, с воем катился к фронту, упираясь в землю одной ногой
и руками;
видел, как люди умирали, не веря, не понимая, что их убивают.
Этот звериный крик, испугав людей, снова заставил их бежать, бежал
и Самгин,
видя, как люди, впереди его,
падая на снег, брызгают кровью.
Самгин
видел, как лошади казаков, нестройно, взмахивая головами, двинулись на толпу, казаки подняли нагайки, но в те же секунды его приподняло с земли
и в свисте, вое, реве закружило, бросило вперед, он ткнулся лицом в бок лошади, на голову его
упала чья-то шапка, кто-то крякнул в ухо ему, его снова завертело, затолкало,
и наконец, оглушенный, он очутился у памятника Скобелеву; рядом с ним стоял седой человек, похожий на шкаф, пальто на хорьковом мехе было распахнуто, именно как дверцы шкафа, показывая выпуклый, полосатый живот; сдвинув шапку на затылок, человек ревел басом...
Самгин, передвигаясь с людями,
видел, что казаки разбиты на кучки, на единицы
и не
нападают, а защищаются; уже несколько всадников сидело в седлах спокойно, держа поводья обеими руками, а один, без фуражки, сморщив лицо, трясся, точно смеясь. Самгин двигался
и кричал...
Он
видел, как в прозрачном облаке дыма
и снега кувыркалась фуражка; она первая
упала на землю, а за нею
падали, обгоняя одна другую, щепки, серые
и красные тряпки; две из них взлетели особенно высоко
и, легкие,
падали страшно медленно, точно для того, чтоб навсегда остаться в памяти.
Видел Самгин, как по снегу, там
и тут, появлялись красные капли, — одна из них
упала близко около него, на вершину тумбы, припудренную снегом,
и это было так нехорошо, что он еще плотней прижался к стене.
— Приехала сегодня из Петербурга
и едва не
попала на бомбу; говорит, что
видела террориста, ехал на серой лошади, в шубе, в папахе. Ну, это, наверное, воображение, а не террорист. Да
и по времени не выходит, чтоб она могла наскочить на взрыв. Губернатор-то — дядя мужа ее. Заезжала я к ней, — лежит, нездорова, устала.
«Бред какой», — подумал Самгин,
видя лицо Захария, как маленькое, бесформенное
и мутное пятно в темноте,
и представляя, что лицо это должно быть искажено страхом. Именно — страхом, — Самгин чувствовал, что иначе не может быть. А в темноте шевелились,
падали бредовые слова...
Газета монархистов утверждала, что это — «акт политической разнузданности»,
и обе говорили, что показания очевидцев о количестве нападавших резко противоречивы: одни говорят —
нападали двое, другие
видели только одного, а есть свидетель, который утверждает, что извозчик — участвовал в грабеже.
— Солдату из охраны руку прострелили, только
и всего, — сказал кондуктор. Он все улыбался, его бритое солдатское лицо как будто таяло на огне свечи. — Я одного
видел, — поезд остановился, я спрыгнул на путь, а он идет, в шляпе. Что такое? А он кричит: «Гаси фонарь, застрелю»,
и — бац в фонарь! Ну, тут я
упал…
В эту секунду хлопнул выстрел. Самгин четко
видел, как вздрогнуло
и потеряло цвет лицо Тагильского,
видел, как он грузно опустился на стул
и вместе со стулом
упал на пол,
и в тишине, созданной выстрелом, заскрипела, сломалась ножка стула. Затем толстый негромко проговорил...
— Социализм, по его идее, древняя, варварская форма угнетения личности. — Он кричал, подвывая на высоких нотах, взбрасывал голову, прямые пряди черных волос обнажали на секунду угловатый лоб, затем
падали на уши, на щеки, лицо становилось узеньким, трепетали губы, дрожал подбородок, но все-таки Самгин
видел в этой маленькой тощей фигурке нечто игрушечное
и комическое.
Неточные совпадения
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься
спать, все думаешь: «Господи боже ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство
увидело мою ревность
и было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно, в его воле; по крайней мере, я буду спокоен в сердце.
Смотреть никогда не мог на них равнодушно;
и если случится
увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь другое, то такое омерзение
нападет, что просто плюнешь.
Даже
спал только одним глазом, что приводило в немалое смущение его жену, которая, несмотря на двадцатипятилетнее сожительство, не могла без содрогания
видеть его другое, недремлющее, совершенно круглое
и любопытно на нее устремленное око.
— Тако да
видят людие! — сказал он, думая
попасть в господствовавший в то время фотиевско-аракчеевский тон; но потом, вспомнив, что он все-таки не более как прохвост, обратился к будочникам
и приказал согнать городских попов:
Было свежее майское утро,
и с неба
падала изобильная роса. После бессонной
и бурно проведенной ночи глуповцы улеглись
спать,
и в городе царствовала тишина непробудная. Около деревянного домика невзрачной наружности суетились какие-то два парня
и мазали дегтем ворота.
Увидев панов, они, по-видимому, смешались
и спешили наутек, но были остановлены.