Неточные совпадения
— Но, разумеется, это не так, — сказал Клим, надеясь, что она
спросит: «Как же?» — и тогда он сумел бы блеснуть пред нею, он уже знал, чем и как блеснет. Но
девушка молчала, задумчиво шагая, крепко кутая грудь платком; Клим не решился сказать ей то, что хотел.
Клим тотчас же признал, что это сказано верно. Красота являлась непрерывным источником непрерывной тревоги для
девушки, Алина относилась к себе, точно к сокровищу, данному ей кем-то на краткий срок и под угрозой отнять тотчас же, как только она чем-нибудь испортит чарующее лицо свое. Насморк был для нее серьезной болезнью, она испуганно
спрашивала...
Он понимал, что Алина
спрашивает лишь для того, чтоб лишний раз обратить внимание на себя, но это казалось ему естественным, оправданным и даже возбуждало в нем сочувствие
девушке.
Увидав ее голой, юноша почувствовал, что запас его воинственности исчез. Но приказание
девушки вытереть ей спину изумило и возмутило его. Никогда она не обращалась к нему с просьбами о таких услугах, и он не помнил случая, когда бы вежливость заставила его оказать Рите услугу, подобную требуемой ею. Он сидел и молчал.
Девушка спросила...
С тупым недоумением он вспоминал заботы
девушки о радостях его тела, потом
спрашивал себя: как могла она лгать так незаметно и ловко?
Оставшись глаз на глаз с Лидией, он удивленно почувствовал, что не знает, о чем говорить с нею.
Девушка прошлась по террасе, потом
спросила, глядя в лес...
Всматриваясь в оранжевый сумрак над головою
девушки, Клим
спрашивал себя...
Говорила она тихо, смотрела на Клима ласково, и ему показалось, что темные глаза
девушки ожидают чего-то, о чем-то
спрашивают. Он вдруг ощутил прилив незнакомого ему, сладостного чувства самозабвения, припал на колено, обнял ноги
девушки, крепко прижался лицом.
Лидию он встретил на другой день утром, она шла в купальню, а он, выкупавшись, возвращался на дачу.
Девушка вдруг встала пред ним, точно опустилась из воздуха. Обменявшись несколькими фразами о жарком утре, о температуре воды, она
спросила...
— Где Лидия? —
спросил Макаров, прежде чем успел сделать это Клим. Спрыгнув на панель,
девушка механически, но все-таки красивым жестом сунула извозчику деньги и пошла к дому, уже некрасиво размахивая зонтом в одной руке, шляпой в другой; истерически громко она рассказывала...
Громкий голос Варвары собирал вокруг нее праздничных людей; человек с тросточкой, в соломенной шляпе, толкая Самгина, заглядывал в лицо
девушки,
спрашивая...
На эти вопросы он не умел ответить и с досадой, чувствуя, что это неуменье умаляет его в глазах
девушки, думал: «Может быть, она для того и
спрашивает, чтобы принизить его до себя?»
Наблюдая волнение Варвары, ее быстрые переходы от радости, вызванной его ласковой улыбкой, мягким словом, к озлобленной печали, которую он легко вызывал словом небрежным или насмешливым, Самгин все увереннее чувствовал, что в любую минуту он может взять
девушку. Моментами эта возможность опьяняла его. Он не соблазнялся, но, любуясь своей сдержанностью, все-таки
спрашивал себя: «Что мешает? Лидия? Маракуев?»
— Хотя — сознаюсь: на первых двух допросах боялась я, что при обыске они нашли один адрес. А в общем я ждала, что все это будет как-то серьезнее, умнее. Он мне говорит: «Вот вы Лассаля читаете». — «А вы,
спрашиваю, не читали?» — «Я, говорит, эти вещи читаю по обязанности службы, а вам,
девушке, — зачем?» Так и сказал.
Варвара утомленно закрыла глаза, а когда она закрывала их, ее бескровное лицо становилось жутким. Самгин тихонько дотронулся до руки Татьяны и, мигнув ей на дверь, встал. В столовой
девушка начала расспрашивать, как это и откуда упала Варвара, был ли доктор и что сказал. Вопросы ее следовали один за другим, и прежде, чем Самгин мог ответить, Варвара окрикнула его. Он вошел, затворив за собою дверь, тогда она, взяв руку его, улыбаясь обескровленными губами,
спросила тихонько...
А
девушка, по внешности швейка или горничная,
спрашивала...
— Я
спросила у тебя о Валентине вот почему: он добился у жены развода, у него — роман с одной девицей, и она уже беременна. От него ли, это — вопрос. Она — тонкая штучка, и вся эта история затеяна с расчетом на дурака. Она — дочь помещика, — был такой шумный человек, Радомыслов: охотник, картежник, гуляка; разорился, кончил самоубийством. Остались две дочери, эдакие, знаешь, «полудевы», по Марселю Прево, или того хуже: «
девушки для радостей», — поют, играют, ну и все прочее.
Он размышлял еще о многом, стараясь подавить неприятное, кисловатое ощущение неудачи, неумелости, и чувствовал себя охмелевшим не столько от вина, как от женщины. Идя коридором своего отеля, он заглянул в комнату дежурной горничной, комната была пуста, значит —
девушка не спит еще. Он позвонил, и, когда горничная вошла, он, положив руки на плечи ее,
спросил, улыбаясь...
Неточные совпадения
— Уйди, Дуняша, я позову тогда, — сказала Кити. — Что с тобой? —
спросила она, решительно говоря ему «ты», как только
девушка вышла. Она заметила его странное лицо, взволнованное и мрачное, и на нее нашел страх.
— Всё равно, вы делаете предложение, когда ваша любовь созрела или когда у вас между двумя выбираемыми совершился перевес. А
девушку не
спрашивают. Хотят, чтоб она сама выбирала, а она не может выбрать и только отвечает: да и нет.
Обратный путь был так же весел, как и путь туда. Весловский то пел, то вспоминал с наслаждением свои похождения у мужиков, угостивших его водкой и сказавших ему: «не обсудись»; то свои ночные похождения с орешками и дворовою
девушкой и мужиком, который
спрашивал его, женат ли он, и, узнав, что он не женат, сказал ему: «А ты на чужих жен не зарься, а пуще всего домогайся, как бы свою завести». Эти слова особенно смешили Весловского.
Пугачев осведомился о состоянии крепости, о слухах про неприятельские войска и тому подобном, и вдруг
спросил его неожиданно: «Скажи, братец, какую
девушку держишь ты у себя под караулом?
— Вас какая-то
девушка спрашивает.