Неточные совпадения
Испуганный и как во сне, Клим побежал, выскочил за ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но звука шагов не слыхать. Клим побежал в
сторону той
улицы, где жил Макаров, и скоро в сумраке, под липами у церковной ограды, увидал Макарова, — он стоял, держась одной рукой за деревянную балясину ограды, а другая рука его была поднята в уровень головы, и, хотя Клим не видел в ней револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул...
Клим вышел на
улицу, и ему стало грустно. Забавные друзья Макарова, должно быть, крепко любят его, и жить с ними — уютно, просто. Простота их заставила его вспомнить о Маргарите — вот у кого он хорошо отдохнул бы от нелепых тревог этих дней. И, задумавшись о ней, он вдруг почувствовал, что эта девушка незаметно выросла в глазах его, но выросла где-то в
стороне от Лидии и не затемняя ее.
Как прежде, он часто встречал Инокова на
улицах, на берегу реки, среди грузчиков или в
стороне от людей.
После Ходынки и случая у манежа Самгин особенно избегал скопления людей, даже публика в фойе театров была неприятна ему; он инстинктивно держался ближе к дверям, а на
улицах, видя толпу зрителей вокруг какого-то несчастия или скандала, брезгливо обходил людей
стороной.
Самгин шагал в
стороне нахмурясь, присматриваясь, как по деревне бегают люди с мешками в руках, кричат друг на друга, столбом стоит среди
улицы бородатый сектант Ермаков. Когда вошли в деревню, возница, сорвав шапку с головы, закричал...
— Мошенники, — пробормотал Дьякон, как пьяный, и, всхрапывая, кашляя, начал рвать бумажку, потом, оттолкнув от себя столб фонаря, шумно застучал сапогами.
Улица была узкая, идя по другой
стороне, Самгин слышал хрипящую воркотню...
Преобладали хорошо одетые люди, большинство двигалось в
сторону адмиралтейства, лишь из боковых
улиц выбегали и торопливо шли к Знаменской площади небольшие группы молодежи, видимо — мастеровые.
Пошли не в ногу, торжественный мотив марша звучал нестройно, его заглушали рукоплескания и крики зрителей, они торчали в окнах домов, точно в ложах театра, смотрели из дверей, из ворот. Самгин покорно и спокойно шагал в хвосте демонстрации, потому что она направлялась в
сторону его
улицы. Эта пестрая толпа молодых людей была в его глазах так же несерьезна, как манифестация союзников. Но он невольно вздрогнул, когда красный язык знамени исчез за углом
улицы и там его встретил свист, вой, рев.
Самгин встал у косяка витрины, глядя направо; он видел, что монархисты двигаются быстро, во всю ширину
улицы, они как бы скользят по наклонной плоскости, и в их движении есть что-то слепое, они, всей массой, качаются со
стороны на
сторону, толкают стены домов, заборы, наполняя
улицу воем, и вой звучит по-зимнему — зло и скучно.
Открывались окна в домах, выглядывали люди, все — в одну
сторону, откуда еще доносились крики и что-то трещало, как будто ломали забор. Парень сплюнул сквозь зубы, перешел через
улицу и присел на корточки около гимназиста, но тотчас же вскочил, оглянулся и быстро, почти бегом, пошел в тихий конец
улицы.
На
улице Самгин почувствовал себя пьяным. Дома прыгали, точно клавиши рояля; огни, сверкая слишком остро, как будто бежали друг за другом или пытались обогнать черненькие фигурки людей, шагавших во все
стороны. В санях, рядом с ним, сидела Алина, теплая, точно кошка. Лютов куда-то исчез. Алина молчала, закрыв лицо муфтой.
Дни и ночи по
улице, по крышам рыкал не сильный, но неотвязный ветер и воздвигал между домами и людьми стены отчуждения; стены были невидимы, но чувствовались в том, как молчаливы стали обыватели, как подозрительно и сумрачно осматривали друг друга и как быстро, при встречах, отскакивали в разные
стороны.
Отыскивая причину раздражения, он шел не спеша и заставлял себя смотреть прямо в глаза всем встречным, мысленно ссорясь с каждым. Людей на
улицах было много, большинство быстро шло и ехало в
сторону площади, где был дворец губернатора.
Не пожелав остаться на прения по докладу, Самгин пошел домой. На
улице было удивительно хорошо, душисто, в небе, густо-синем, таяла серебряная луна, на мостовой сверкали лужи, с темной зелени деревьев падали голубые капли воды; в домах открывались окна. По другой
стороне узкой
улицы шагали двое, и один из них говорил...
Коляска катилась по какой-то очень красивой
улице, по обе
стороны неспешно плыли изящные особняки, связанные железными решетками.
Но тут он сообразил, что идет в
сторону от
улицы, где больница, и замедлил шаг.
— Вы, по обыкновению, глумитесь, Харламов, — печально, однако как будто и сердито сказал хозяин. — Вы — запоздалый нигилист, вот кто вы, — добавил он и пригласил ужинать, но Елена отказалась. Самгин пошел провожать ее. Было уже поздно и пустынно, город глухо ворчал, засыпая. Нагретые за день дома, остывая, дышали тяжелыми запахами из каждых ворот. На одной
улице луна освещала только верхние этажи домов на левой
стороне, а в следующей
улице только мостовую, и это раздражало Самгина.
Неточные совпадения
Городничий. Две недели! (В
сторону.)Батюшки, сватушки! Выносите, святые угодники! В эти две недели высечена унтер-офицерская жена! Арестантам не выдавали провизии!. На
улицах кабак, нечистота! Позор! поношенье! (Хватается за голову.)
С своей
стороны, Дмитрий Прокофьев, вместо того чтоб смириться да полегоньку бабу вразумить, стал говорить бездельные слова, а Аленка, вооружась ухватом, гнала инвалидов прочь и на всю
улицу орала:
И началась тут промеж глуповцев радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали целую
улицу домов и окопали пожарище со
стороны города глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Беневоленский твердою поступью сошел на крыльцо и хотел было поклониться на все четыре
стороны, как с смущением увидел, что на
улице никого нет, кроме двух жандармов.
Одни, к которым принадлежал Катавасов, видели в противной
стороне подлый донос и обман; другие ― мальчишество и неуважение к авторитетам. Левин, хотя и не принадлежавший к университету, несколько раз уже в свою бытность в Москве слышал и говорил об этом деле и имел свое составленное на этот счет мнение; он принял участие в разговоре, продолжавшемся и на
улице, пока все трое дошли до здания Старого Университета.