Неточные совпадения
Зимними вечерами приятно было шагать по хрупкому
снегу, представляя, как дома, за чайным столом, отец и мать будут удивлены новыми мыслями сына. Уже фонарщик с лестницей
на плече легко бегал от фонаря к фонарю, развешивая в синем воздухе желтые огни, приятно позванивали в зимней тишине ламповые стекла. Бежали лошади извозчиков, потряхивая шершавыми головами.
На скрещении улиц
стоял каменный полицейский, провожая седыми глазами маленького, но важного гимназиста, который не торопясь переходил с угла
на угол.
Почти весь день лениво падал
снег, и теперь тумбы, фонари, крыши были покрыты пуховыми чепцами. В воздухе
стоял тот вкусный запах, похожий
на запах первых огурцов, каким
снег пахнет только в марте. Медленно шагая по мягкому, Самгин соображал...
Кочегар остановился, но расстояние между ним и рабочими увеличивалось, он
стоял в позе кулачного бойца, ожидающего противника, левую руку прижимая ко груди, правую, с шапкой, вытянув вперед. Но рука упала, он покачнулся, шагнул вперед и тоже упал грудью
на снег, упал не сгибаясь, как доска, и тут, приподняв голову, ударяя шапкой по
снегу, нечеловечески сильно заревел, посунулся вперед, вытянул ноги и зарыл лицо в
снег.
Этой части города он не знал, шел наугад, снова повернул в какую-то улицу и наткнулся
на группу рабочих, двое были удобно, головами друг к другу, положены к стене, под окна дома, лицо одного — покрыто шапкой: другой, небритый, желтоусый, застывшими глазами смотрел в сизое небо, оно крошилось
снегом;
на каменной ступени крыльца сидел пожилой человек в серебряных очках, толстая женщина,
стоя на коленях, перевязывала ему ногу выше ступни, ступня была в крови, точно в красном носке, человек шевелил пальцами ноги, говоря негромко, неуверенно...
«Страшный человек», — думал Самгин, снова
стоя у окна и прислушиваясь. В стекла точно невидимой подушкой били. Он совершенно твердо знал, что в этот час тысячи людей
стоят так же, как он, у окошек и слушают, ждут конца. Иначе не может быть.
Стоят и ждут. В доме долгое время было непривычно тихо. Дом как будто пошатывался от мягких толчков воздуха, а
на крыше точно
снег шуршал, как шуршит он весною, подтаяв и скатываясь по железу.
Бойкая рыжая лошаденка быстро и легко довезла Самгина с вокзала в город; люди
на улицах, тоже толстенькие и немые, шли навстречу друг другу спешной зимней походкой; дома, придавленные пуховиками
снега, связанные заборами, прочно смерзлись,
стояли крепко;
на заборах, с розовых афиш, лезли в глаза черные слова: «Горе от ума», — белые афиши тоже черными словами извещали о втором концерте Евдокии Стрешневой.
Он остановился
на углу, оглядываясь: у столба для афиш лежала лошадь с оторванной ногой,
стоял полицейский, стряхивая перчаткой
снег с шинели, другого вели под руки, а посреди улицы — исковерканные сани, красно-серая куча тряпок, освещенная солнцем; лучи его все больше выжимали из нее крови, она как бы таяла...
Локомотив снова свистнул, дернул вагон, потащил его дальше, сквозь
снег, но грохот поезда стал как будто слабее, глуше, а остроносый — победил: люди молча смотрели
на него через спинки диванов,
стояли в коридоре, дымя папиросами. Самгин видел, как сетка морщин, расширяясь и сокращаясь, изменяет остроносое лицо, как шевелится
на маленькой, круглой голове седоватая, жесткая щетина, двигаются брови. Кожа лица его не краснела, но лоб и виски обильно покрылись потом, человек стирал его шапкой и говорил, говорил.
Самгин
стоял, защищая рукой в перчатке лицо от
снега, ожидая какого-то молодого человека, ему казалось, что время ползет необыкновенно медленно и даже не ползет, а как бы кружится
на одном месте.
Неточные совпадения
Был ясный морозный день. У подъезда рядами
стояли кареты, сани, ваньки, жандармы. Чистый народ, блестя
на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным дорожкам, между русскими домиками с резными князьками; старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми ветвями от
снега, казалось, были разубраны в новые торжественные ризы.
В тот год осенняя погода //
Стояла долго
на дворе, // Зимы ждала, ждала природа. //
Снег выпал только в январе //
На третье в ночь. Проснувшись рано, // В окно увидела Татьяна // Поутру побелевший двор, // Куртины, кровли и забор, //
На стеклах легкие узоры, // Деревья в зимнем серебре, // Сорок веселых
на дворе // И мягко устланные горы // Зимы блистательным ковром. // Всё ярко, всё бело кругом.
Стояла белая зима с жестокою тишиной безоблачных морозов, плотным, скрипучим
снегом, розовым инеем
на деревьях, бледно-изумрудным небом, шапками дыма над трубами, клубами пара из мгновенно раскрытых дверей, свежими, словно укушенными лицами людей и хлопотливым бегом продрогших лошадок.
— Видела что-то,
постойте… Да: поле видела,
на нем будто лежит…
снег.
Какой разгул для фантазии: то будто женщина
стоит на коленях, окруженная малютками, и о чем-то умоляет: все это деревья и кусты с нависшим
снегом; то будто танцующие фигуры; то медведь
на задних лапах; а мертвецов какая пропасть!