Неточные совпадения
Клим нередко ощущал, что он тупеет от странных выходок Дронова, от его явной грубой лжи. Иногда ему казалось, что Дронов лжет только для того, чтоб издеваться над ним. Сверстников своих Дронов не любил едва ли не больше, чем взрослых, особенно после того, как дети отказались играть
с ним. В играх он обнаруживал много хитроумных
выдумок, но был труслив и груб
с девочками,
с Лидией — больше других. Презрительно называл ее цыганкой, щипал, старался свалить
с ног так, чтоб ей было стыдно.
Он снова молчал, как будто заснув
с открытыми глазами. Клим видел сбоку фарфоровый, блестящий белок, это напомнило ему мертвый глаз доктора Сомова. Он понимал, что, рассуждая о
выдумке, учитель беседует сам
с собой, забыв о нем, ученике. И нередко Клим ждал, что вот сейчас учитель скажет что-то о матери, о том, как он в саду обнимал ноги ее. Но учитель говорил...
Глагол — выдумывать, слово —
выдумка отец Лидии произносил чаще, чем все другие знакомые, и это слово всегда успокаивало, укрепляло Клима. Всегда, но не в случае
с Лидией, — случае, возбудившем у него очень сложное чувство к этой девочке.
Клим шагал по двору, углубленно размышляя: неужели все это только игра и
выдумка? Из открытого окна во втором этаже долетали ворчливые голоса Варавки, матери;
с лестницы быстро скатилась Таня Куликова.
А в городе все знакомые тревожно засуетились, заговорили о политике и, относясь к Самгину
с любопытством, утомлявшим его, в то же время говорили, что обыски и аресты — чистейшая
выдумка жандармов, пожелавших обратить на себя внимание высшего начальства. Раздражал Дронов назойливыми расспросами, одолевал Иноков внезапными визитами, он приходил почти ежедневно и вел себя без церемонии, как в трактире. Все это заставило Самгина уехать в Москву, не дожидаясь возвращения матери и Варавки.
— А еще вреднее плотских удовольствий — забавы распутного ума, — громко говорил Диомидов, наклонясь вперед, точно готовясь броситься в густоту людей. — И вот студенты и разные недоучки, медные головы, честолюбцы и озорники, которым не жалко вас, напояют голодные души ваши, которым и горькое — сладко, скудоумными
выдумками о каком-то социализме, внушают, что была бы плоть сыта, а ее сытостью и душа насытится… Нет! Врут! —
с большой силой и торжественно подняв руку, вскричал Диомидов.
«Все-таки я тоже Дон-Кихот, мечтатель, склонен выдумывать жизнь. А она — не терпит
выдумок, — не терпит», — убеждал он себя, продолжая думать о том, как спокойно и уютно можно бы устроить жизнь
с Тосей.
Неточные совпадения
— Чтобы отдать тебе мертвых душ? Да за такую
выдумку я их тебе
с землей,
с жильем! Возьми себе все кладбище! Ха, ха, ха, ха! Старик-то, старик! Ха, ха, ха, ха! В каких дураках! Ха, ха, ха, ха!
— А что, в самом деле, можно! — отвечал Мухояров задумчиво. — Ты неглуп на
выдумки, только в дело не годишься, и Затертый тоже. Да я найду, постой! — говорил он, оживляясь. — Я им дам! Я кухарку свою на кухню к сестре подошлю: она подружится
с Анисьей, все выведает, а там… Выпьем, кум!
Стильтон в 40 лет изведал все, что может за деньги изведать холостой человек, не знающий забот о ночлеге и пище. Он владел состоянием в 20 миллионов фунтов. То, что он придумал проделать
с Ивом, было совершенной чепухой, но Стильтон очень гордился своей
выдумкой, так как имел слабость считать себя человеком большого воображения и хитрой фантазии.
Если обстановить этими
выдумками, машинками, пружинками и таблицами жизнь человека, то можно в pendant к вопросу о том, «достовернее ли стала история
с тех пор, как размножились ее источники» — поставить вопрос, «удобнее ли стало жить на свете
с тех пор, как размножились удобства?» Новейший англичанин не должен просыпаться сам; еще хуже, если его будит слуга: это варварство, отсталость, и притом слуги дороги в Лондоне.
А между тем еще ужаснее было думать, чтобы этот правдивый рассказ,
с этим добродушным лицом, был бы обман и
выдумка.