Самгин с наслаждением выпил стакан густого
холодного молока, прошел в кухню, освежил лицо и шею мокрым полотенцем, вышел на террасу и, закурив, стал шагать по ней, прислушиваясь к себе, не слыша никаких мыслей, но испытывая такое ощущение, как будто здесь его ожидает что-то новое, неиспытанное.
На второй день после своего переселения Инсаров встал в четыре часа утра, обегал почти все Кунцово, искупался в реке, выпил стакан
холодного молока и принялся за работу; а работы у него было немало: он учился и русской истории, и праву, и политической экономии, переводил болгарские песни и летописи, собирал материалы о восточном вопросе, составлял русскую грамматику для болгар, болгарскую для русских.
Генерал (кричит, подходя). Полина! Молока генералу, — х-хо!
Холодного молока!.. (К Николаю.) А-а, гроб законов!.. Моя превосходная племянница, ручку! Конь, отвечай урок: что есть солдат?
Михаил. Захар Иванович встал? Нет еще? Разумеется! Дайте мне… есть тут
холодное молоко? Спасибо. Доброе утро, Яков Иванович!.. Вы знаете новость?.. Эти подлецы требуют, чтобы я прогнал мастера Дичкова… да! Грозят бросить работу… черт бы их…
Неточные совпадения
— Оставить счастье в его руках, оставить его гордым обладателем… о! может ли остановить меня какая-нибудь угроза? Вы не знаете моих мучений! вы не любили никогда, если думали помешать мне этой
холодной моралью… в ваших жилах течет
молоко, а не кровь…
Чинно вошла в палату блестящая толпа царедворцев и разместилась по скамьям. На столах в это время, кроме солонок, перечниц и уксусниц, не было никакой посуды, а из яств стояли только блюда
холодного мяса на постном масле, соленые огурцы, сливы и кислое
молоко в деревянных чашах.
Ну тебя, ну матушка!..» Вскоре приходит девка с старухой из закуты в избушку, [Избушкой у казаков называется низенький
холодный срубец, где кипятится и сберегается молочный скоп.] и обе несут два большие горшка
молока — подой нынешнего дня.
Теперь я ответил бы, что опасность была необходима для душевного моего спокойствия. «Пылающий мозг и
холодная рука» — как поется в песне о Пелегрине. Я сказал бы еще, что от всех этих слов и недомолвок, приготовлений, переодеваний и золотых цепей веет опасностью точно так же, как от
молока — скукой, от книги — молчанием, от птицы — полетом, но тогда все неясное было мне ясно без доказательств.
Замолчал. И всё круг нас задумалось с нами вместе, только тени тихо гладят усталую землю, истомлённую за лето обильными родами хлеба, трав и цветов.
Холодной тропою уходит в лес река, то тёмная и мягкая, то белая, как
молоко.