Неточные совпадения
Когда он, один, пил
чай, явились Туробоев и Варавка, серые, в пыльниках; Варавка был похож на бочку, а Туробоев и в сером, широком мешке не потерял своей стройности, а сбросив с плеч парусину, он показался Климу еще более выпрямленным и подчеркнуто сухим. Его
холодные глаза углубились в синеватые тени, и что-то очень печальное, злое подметил Клим в их неподвижном взгляде.
— С удовольствием, но — без прислуги, а? Там — подали
чай, бутерброды,
холодные котлеты, но я… поспешил уйти. Вечерок — не из удачных.
Потом он ел
холодную, безвкусную телятину, пил перепаренный, горьковатый
чай и старался вспомнить слова летописца Пимена: «Недаром… свидетелем господь меня поставил» — и не мог вспомнить: свидетелем чего?
Она была чужда всего окружающего: рассердится ли братец за напрасно истраченный или невыторгованный рубль, за подгорелое жаркое, за несвежую рыбу, надуется ли невестка за мягко накрахмаленные юбки, за некрепкий и
холодный чай, нагрубит ли толстая кухарка, Агафья Матвеевна не замечает ничего, как будто не о ней речь, не слышит даже язвительного шепота: «Барыня, помещица!»
Чай он пил с ромом, за ужином опять пил мадеру, и когда все гости ушли домой, а Вера с Марфенькой по своим комнатам, Опенкин все еще томил Бережкову рассказами о прежнем житье-бытье в городе, о многих стариках, которых все забыли, кроме его, о разных событиях доброго старого времени, наконец, о своих домашних несчастиях, и все прихлебывал
холодный чай с ромом или просил рюмочку мадеры.
Кормили тетенек более чем скупо. Утром посылали наверх по чашке
холодного чаю без сахара, с тоненьким ломтиком белого хлеба; за обедом им первым подавали кушанье, предоставляя правовыбирать самые худые куски. Помню, как робко они входили в столовую за четверть часа до обеда, чтобы не заставить ждать себя, и становились к окну. Когда появлялась матушка, они приближались к ней, но она почти всегда с беспощадною жестокостью отвечала им, говоря:
Неточные совпадения
Два часа просиживал он за
чаем; этого мало: он брал еще
холодную чашку и с ней подвигался к окну, обращенному на двор.
Огудалова. Чай-то
холодный, только, Вася, ты мне крепко налил.
Пожалуйте, Харита Игнатьевна! (Наливает и подает чашку.) Я и чай-то
холодный пью, чтобы люди не сказали, что я горячие напитки употребляю.
— Черт! Он ко мне повадился. Два раза был, даже почти три. Он дразнил меня тем, будто я сержусь, что он просто черт, а не сатана с опаленными крыльями, в громе и блеске. Но он не сатана, это он лжет. Он самозванец. Он просто черт, дрянной, мелкий черт. Он в баню ходит. Раздень его и наверно отыщешь хвост, длинный, гладкий, как у датской собаки, в аршин длиной, бурый… Алеша, ты озяб, ты в снегу был, хочешь
чаю? Что?
холодный? Хочешь, велю поставить? C’est а ne pas mettre un chien dehors…
— Такой Амба можно стреляй, греха нет, — закончил он свою длинную речь. Закусив наскоро
холодным мясом и напившись горячего
чая, мы надели лыжи и пошли по тигриному следу.