Он почти всегда безошибочно избирал для своего тоста момент, когда зрелые люди тяжелели, когда им становилось грустно, а молодежь, наоборот, воспламенялась. Поярков виртуозно играл на гитаре, затем
хором пели окаянные русские песни, от которых замирает сердце и все в жизни кажется рыдающим.
Неточные совпадения
— «Чей стон», — не очень стройно подхватывал
хор. Взрослые
пели торжественно, покаянно, резкий тенорок писателя звучал едко, в медленной песне
было нечто церковное, панихидное. Почти всегда после пения шумно танцевали кадриль, и больше всех шумел писатель, одновременно изображая и оркестр и дирижера. Притопывая коротенькими, толстыми ногами, он искусно играл на небольшой, дешевой гармонии и ухарски командовал...
Он различал, что под тяжестью толпы земля волнообразно зыблется, шарики голов подпрыгивают, точно зерна кофе на горячей сковороде; в этих судорогах
было что-то жуткое, а шум постепенно становился похожим на заунывное, но грозное пение неисчислимого
хора.
Вход — бесплатный, но публика плохо посещает сарайчик, даже и в те дни, когда там
поет хор оперы Мамонтова.
Четко отбивая шаг, из ресторана, точно из кулисы на сцену, вышел на террасу плотненький, смуглолицый регент соборного
хора. Густые усы его
были закручены концами вверх почти до глаз, круглых и черных, как слишком большие пуговицы его щегольского сюртучка. Весь он
был гладко отшлифован, палка, ненужная в его волосатой руке, тоже блестела.
— Мало ли сволочей
поет у нее в
хоре.
На дворе, под окном флигеля, отлично
пели панихиду «любители хорового пения»,
хором управлял Корвин с красным, в форме римской пятерки, шрамом на лбу; шрам этот, несколько приподняв левую бровь Корвина, придал его туповатой физиономии нечто героическое.
Его тонкий голосок, почти фальцет,
был неистощим,
пел он на терцию выше
хора и так комически жалобно произносил радикальные слова, что и публика и даже некоторые из хористов начали смеяться.
Немедленно
хор повторил эти две строчки, но так, что получился карикатурный рисунок словесной и звуковой путаницы. Все певцы
пели нарочито фальшиво и все гримасничали, боязливо оглядывая друг друга, изображая испуг, недоверие, нерешительность; один даже повернулся спиною к публике и вопросительно повторял в угол...
Но шум
был таков, что он едва слышал даже свой голос, а сзади памятника, у пожарной части, образовался
хор и, как бы поднимая что-то тяжелое, кричал ритмично...
С
хор гроздьями свешивались головы молодежи, — лица, освещенные снизу огнями канделябров на колоннах,
были необыкновенно глазасты.
Самгин сидел на крайнем стуле у прохода и хорошо видел пред собою пять рядов внимательных затылков женщин и мужчин. Люди первых рядов сидели не очень густо, разделенные пустотами, за спиною Самгина их
было еще меньше. На
хорах не более полусотни безмолвных.
«Три года назад с
хор освистали бы лектора», — скучно подумал он. И вообще
было скучно, хотя лектор говорил все более радостно.
— Талантливый! Вчера читал мне что-то вроде оперетки — очень смешно! Там
хор благочестивых банкиров уморительно
поет...
Хор громко, но не ладно делал на мотив «
Было дело под Полтавой...
Хоры были полны нарядных дам, перегибавшихся через перила и старавшихся не проронить ни одного слова из того, что говорилось внизу. Около дам сидели и стояли элегантные адвокаты, учителя гимназии в очках и офицеры. Везде говорилось о выборах и о том, как измучался предводитель и как хороши были прения; в одной группе Левин слышал похвалу своему брату. Одна дама говорила адвокату:
Хорь был человек положительный, практический, административная голова, рационалист; Калиныч, напротив, принадлежал к числу идеалистов, романтиков, людей восторженных и мечтательных.
— Милая Женечка, право не стоит… Жизнь как жизнь… Была институткой, гувернанткой была, в
хоре пела, потом тир в летнем саду держала, а потом спуталась с одним шарлатаном и сама научилась стрелять из винчестера… По циркам ездила, — американскую амазонку изображала. Я прекрасно стреляла… Потом в монастырь попала. Там пробыла года два… Много было у меня… Всего не упомнишь… Воровала.
Неточные совпадения
Хозяйка не ответила. // Крестьяне, ради случаю, // По новой чарке
выпили // И
хором песню грянули // Про шелковую плеточку. // Про мужнину родню.
Вдруг песня
хором грянула // Удалая, согласная: // Десятка три молодчиков, // Хмельненьки, а не валятся, // Идут рядком,
поют, //
Поют про Волгу-матушку, // Про удаль молодецкую, // Про девичью красу. // Притихла вся дороженька, // Одна та песня складная // Широко, вольно катится, // Как рожь под ветром стелется, // По сердцу по крестьянскому // Идет огнем-тоской!..
На Царицынской станции поезд
был встречен стройным
хором молодых людей, певших: «Славься». Опять добровольцы кланялись и высовывались, но Сергей Иванович не обращал на них внимания; он столько имел дел с добровольцами, что уже знал их общий тип, и это не интересовало его. Катавасов же, за своими учеными занятиями не имевший случая наблюдать добровольцев, очень интересовался ими и расспрашивал про них Сергея Ивановича.
Так как никто не обращал на него внимания и он, казалось, никому не
был нужен, он потихоньку направился в маленькую залу, где закусывали, и почувствовал большое облегчение, опять увидав лакеев. Старичок-лакей предложил ему покушать, и Левин согласился. Съев котлетку с фасолью и поговорив с лакеем о прежних господах, Левин, не желая входить в залу, где ему
было так неприятно, пошел пройтись на
хоры.
Высокой страсти не имея // Для звуков жизни не щадить, // Не мог он ямба от
хорея, // Как мы ни бились, отличить. // Бранил Гомера, Феокрита; // Зато читал Адама Смита // И
был глубокий эконом, // То
есть умел судить о том, // Как государство богатеет, // И чем живет, и почему // Не нужно золота ему, // Когда простой продукт имеет. // Отец понять его не мог // И земли отдавал в залог.