Неточные совпадения
Мария Романовна тоже как-то вдруг поседела, отощала и согнулась; голос у нее осел, звучал глухо, разбито и уже не так властно, как раньше. Всегда одетая в черное, ее фигура вызывала уныние; в солнечные
дни, когда она шла по двору или гуляла в саду с книгой в руках, тень ее казалась тяжелей и гуще, чем тени всех других людей, тень влеклась за нею, как продолжение ее юбки, и обесцвечивала
цветы, травы.
Сказав матери, что у него устают глаза и что в гимназии ему посоветовали купить консервы, он на другой же
день обременил свой острый нос тяжестью двух стекол дымчатого
цвета.
Раскрашенный в
цвета осени, сад был тоже наполнен красноватой духотой; уже несколько
дней жара угрожала дождями, но ветер разгонял облака и, срывая желтый лист с деревьев, сеял на город пыль.
Знакомый, уютный кабинет Попова был неузнаваем; исчезли
цветы с подоконников, на месте их стояли аптечные склянки с хвостами рецептов, сияла насквозь пронзенная лучом солнца бутылочка красных чернил, лежали пухлые, как подушки, «
дела» в синих обложках; торчал вверх дулом старинный пистолет, перевязанный у курка галстуком белой бумажки.
Не дожидаясь, когда встанет жена, Самгин пошел к дантисту.
День был хороший, в небе
цвело серебряное солнце, похожее на хризантему; в воздухе играл звон колоколов, из церквей, от поздней обедни, выходил дородный московский народ.
Через два
дня, вечером, у него сидела Марина, в платье
цвета оксидированного серебра. Крэйтон предугадал верно: она смеялась, слушая рассказ о нападении на поезд, о злоключениях и бешенстве англичанина.
На другой
день после праздника Троицы — в Духов
день — Самгин так же сидел у окна, выглядывая из-за
цветов на улицу.
Смеешься… ты не изверг… нет! в душе твоей // Есть искра доброты… с холодностью такою // Меня ты не погубишь в
цвете дней — // Не отворачивайся так, Евгений, // Не продолжай моих мучений, // Спаси меня, рассей мой страх… // Взгляни сюда…
Неточные совпадения
Дело в том, что в это самое время на выезде из города, в слободе Навозной,
цвела красотой посадская жена Алена Осипова.
Итак, отдавши нужные приказания еще с вечера, проснувшись поутру очень рано, вымывшись, вытершись с ног до головы мокрою губкой, что делалось только по воскресным
дням, — а в тот
день случись воскресенье, — выбрившись таким образом, что щеки сделались настоящий атлас в рассуждении гладкости и лоска, надевши фрак брусничного
цвета с искрой и потом шинель на больших медведях, он сошел с лестницы, поддерживаемый под руку то с одной, то с другой стороны трактирным слугою, и сел в бричку.
Даже самая погода весьма кстати прислужилась:
день был не то ясный, не то мрачный, а какого-то светло-серого
цвета, какой бывает только на старых мундирах гарнизонных солдат, этого, впрочем, мирного войска, но отчасти нетрезвого по воскресным
дням.
И вновь задумчивый, унылый // Пред милой Ольгою своей, // Владимир не имеет силы // Вчерашний
день напомнить ей; // Он мыслит: «Буду ей спаситель. // Не потерплю, чтоб развратитель // Огнем и вздохов и похвал // Младое сердце искушал; // Чтоб червь презренный, ядовитый // Точил лилеи стебелек; // Чтобы двухутренний
цветок // Увял еще полураскрытый». // Всё это значило, друзья: // С приятелем стреляюсь я.
Тут был, однако,
цвет столицы, // И знать, и моды образцы, // Везде встречаемые лица, // Необходимые глупцы; // Тут были дамы пожилые // В чепцах и в розах, с виду злые; // Тут было несколько девиц, // Не улыбающихся лиц; // Тут был посланник, говоривший // О государственных
делах; // Тут был в душистых сединах // Старик, по-старому шутивший: // Отменно тонко и умно, // Что нынче несколько смешно.