Неточные совпадения
— Ничего подобного я не предлагал! — обиженно воскликнул офицер. — Я
понимаю, с кем говорю. Что за мысль! Что такое
шпион? При каждом посольстве есть военный агент, вы его назовете
шпионом? Поэму Мицкевича «Конрад Валленрод» — читали? — торопливо говорил он. — Я вам не предлагаю платной службы; я говорю о вашем сотрудничестве добровольном, идейном.
Но Самгин уже
понял: испуган он именно тем, что не оскорблен предложением быть
шпионом. Это очень смутило его, и это хотелось забыть.
Неточные совпадения
— Вы даже не
понимаете, я вижу, как это оскорбительно! Осмелились бы вы глядеть на меня этими «жадными» глазами, если б около меня был зоркий муж, заботливый отец, строгий брат? Нет, вы не гонялись бы за мной, не дулись бы на меня по целым дням без причины, не подсматривали бы, как
шпион, и не посягали бы на мой покой и свободу! Скажите, чем я подала вам повод смотреть на меня иначе, нежели как бы смотрели вы на всякую другую, хорошо защищенную женщину?
Никто не
понимал события, никто не мог объяснить его, оно встало перед людьми огромной загадкой и пугало их.
Шпионы с утра до вечера торчали на местах своих свиданий, читали газеты, толклись в канцелярии охраны, спорили и тесно жались друг к другу, пили водку и нетерпеливо ждали чего-то.
Веков, вздрогнув, убежал за ним. Евсей закрыл глаза и, во тьме, старался
понять смысл сказанного. Он легко представил себе массу народа, идущего по улицам крестным ходом, но не
понимал — зачем войска стреляли, и не верил в это. Волнение людей захватывало его, было неловко, тревожно, хотелось суетиться вместе с ними, но, не решаясь подойти к знакомым
шпионам, он подвигался всё глубже в угол.
—
Понимаешь, — иду бульваром, вижу — толпа, в середине оратор, ну, я подошёл, стою, слушаю. Говорит он этак, знаешь, совсем без стеснения, я на всякий случай и спросил соседа: кто это такой умница? Знакомое, говорю, лицо — не знаете вы фамилии его? Фамилия — Зимин. И только это он назвал фамилию, вдруг какие-то двое цап меня под руки. «Господа, —
шпион!» Я слова сказать не успел. Вижу себя в центре, и этакая тишина вокруг, а глаза у всех — как шилья… Пропал, думаю…
Евсею казалось, что даже слова его пропитаны гнилым запахом;
понимая всё, что говорил
шпион, он чувствовал, что эта речь не стирает, не может стереть в его мозгу тёмных дней праздника смерти.