Душа не раскрывается перед многообразной исторической действительностью, и
энергия мысли не работает над новыми творческими задачами, поставленными жизнью и историей.
А всему виной моя самонадеянность… Я думал, в кичливом самообольщении, что нет той силы, которая может сломить
энергию мысли, энергию воли! И вот оказывается, что какому-то неопрятному, далекому городку предоставлено совершить этот подвиг уничтожения. И так просто! почти без борьбы! потому что какая же может быть борьба с явлениями, заключающими в себе лишь чисто отрицательные качества?
Чтобы быть заправским, настоящим сплавщиком, необходимо иметь колоссальную память, быстроту и
энергию мысли и, что всего важнее, нужно обладать известными душевными качествами.
Всякое мышление, рассуждает св. Максим, предполагает множественность (πλήθος) или, точнее, двойственность (δυάς): мыслящее, которому соответствует известная
энергия мысли и сущность (ουσία), и предмет мысли (ύποκείμενον).
Неточные совпадения
«Ну так что ж! И пожалуй!» — проговорил он решительно, двинулся с моста и направился в ту сторону, где была контора. Сердце его было пусто и глухо.
Мыслить он не хотел. Даже тоска прошла, ни следа давешней
энергии, когда он из дому вышел, с тем «чтобы все кончить!». Полная апатия заступила ее место.
Или, как огонь, осветит путь, вызовет силы, закалит их
энергией и бросит трепет, жар, негу и страсть в каждый момент, в каждую
мысль… направит жизнь, поможет угадать ее смысл, задачу и совершить ее.
Неестественно тоже при беспрерывном и ровном накоплении, при беспрерывной приглядке и трезвости
мысли, воздержности, экономии, при
энергии, все возрастающей, неестественно, повторяю я, не стать и миллионщиком.
У всякого в голове, конечно, шевелились эти
мысли, но никто не говорил об этом и некогда было: надо было действовать — и действовали. Какую
энергию, сметливость и присутствие духа обнаружили тут многие! Савичу точно праздник: выпачканный, оборванный, с сияющими глазами, он летал всюду, где ветер оставлял по себе какой-нибудь разрушительный след.
Они разговорились принужденным разговором чужих людей. Надежде Васильевне было вдвойне тяжело оставаться свидетельницей этой натянутой беседы: одного она слишком любила, а другого жалела. У нее готовы были навернуться слезы на глазах при одной
мысли, что еще так недавно эти люди были полны жизни и
энергии.