Неточные совпадения
Я о ту пору там был,
в Елатьме этой, как
били их, стоял
в народе, глядь девица на
земле бьётся, как бы чёрной немочью схвачена.
Над ним наклонилась Палага, но он не понимал её речи, с ужасом глядя, как
бьют Савку: лёжа у забора вниз лицом, парень дёргал руками и ногами, точно плывя по
земле; весёлый, большой мужик Михайло, высоко поднимая ногу, тяжёлыми ударами пятки, чёрной, точно лошадиное копыто, бухал
в его спину, а коренастый, добродушный Иван, стоя на коленях, истово ударял по шее Савки, точно стараясь отрубить голову его тупым, красным кулаком.
Кроткий весенний день таял
в бледном небе, тихо качался прошлогодний жухлый бурьян, с поля гнали стадо, сонно и сыто мычали коровы. Недавно оттаявшая
земля дышала сыростью, обещая густые травы и много цветов.
Бил бондарь, скучно звонили к вечерней великопостной службе
в маленький, неубедительный, но крикливый колокол.
В монастырском саду копали гряды, был слышен молодой смех и говор огородниц; трещали воробьи, пел жаворонок, а от холмов за городом поднимался лёгкий голубой парок.
Через полчаса он сидел
в маленьком плетёном шарабане, ненужно погоняя лошадь;
в лицо и на грудь ему прыгали брызги тёплой грязи; хлюпали колёса, фыркал, играя селезёнкой, сытый конь и чётко
бил копытами по лужам воды, ещё не выпитой
землёю.
Из-за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из-за свиста и ударов снарядов неприятелей, из-за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из-за вида крови людей и лошадей, из-за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и
било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), — из-за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту.
Неточные совпадения
Он спал на голой
земле и только
в сильные морозы позволял себе укрыться на пожарном сеновале; вместо подушки клал под головы́ камень; вставал с зарею, надевал вицмундир и тотчас же
бил в барабан; курил махорку до такой степени вонючую, что даже полицейские солдаты и те краснели, когда до обоняния их доходил запах ее; ел лошадиное мясо и свободно пережевывал воловьи жилы.
Кабанов. Нет, постой! Уж на что еще хуже этого. Убить ее за это мало. Вот маменька говорит: ее надо живую
в землю закопать, чтоб она казнилась! А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть.
Побил немножко, да и то маменька приказала. Жаль мне смотреть-то на нее, пойми ты это, Кулигин. Маменька ее поедом ест, а она, как тень какая, ходит, безответная. Только плачет да тает, как воск. Вот я и убиваюсь, глядя на нее.
В центре небольшого парка из-под
земли бьет толстая струя рыжевато-мутной воды, распространяя
в воздухе солоноватый запах рыбной лавки.
— Долой самодержавие! — кричали всюду
в толпе, она тесно заполнила всю площадь, черной кашей кипела на ней,
в густоте ее неестественно подпрыгивали лошади, точно каменная и замороженная
земля под ними стала жидкой, засасывала их, и они погружались
в нее до колен, раскачивая согнувшихся
в седлах казаков; казаки, крестя нагайками воздух,
били направо, налево, люди, уклоняясь от ударов, свистели, кричали:
— Казарма — чирей на
земле, фурункул, — видишь? Дерево — фонтан, оно
бьет из
земли толстой струей и рассыпает
в воздухе капли жидкого золота. Ты этого не видишь, я — вижу. Что?