Неточные совпадения
В рассказах постоялки таких людей было
множество — десятки; она говорила о них с
великой любовью, глаза горели восхищением и скорбью; он скоро поддался красоте её повестей и уверовал в существование на земле
великих подвижников правды и добра, — признал их, как признавал домовых и леших Маркуши.
Много в ней живёт разного и
множество неожиданного, такого, что возникает вдруг и пред чем сам же человек останавливается с
великим недоумением и не понимая — откуда в нём такое?
Изложив таким манером нечто в свое извинение, не могу не присовокупить, что родной наш город Глупов, производя обширную торговлю квасом, печенкой и вареными яйцами, имеет три реки и, в согласность древнему Риму, на семи горах построен, на коих в гололедицу
великое множество экипажей ломается и столь же бесчисленно лошадей побивается. Разница в том только состоит, что в Риме сияло нечестие, а у нас — благочестие, Рим заражало буйство, а нас — кротость, в Риме бушевала подлая чернь, а у нас — начальники.
Обед был назначен к шести часам; я приехал в пять и застал уже
великое множество дворян в мундирах, в партикулярных платьях и других, менее определительных одеждах.
Поэтому их плохо кормили, одевали в затрапез и мало давали спать, изнуряя почти непрерывной работой. [Разумеется, встречались помещичьи дома, где и дворовым девкам жилось изрядно, но в большей части случаев тут примешивался гаремный оттенок.] И было их у всех помещиков
великое множество.
Неточные совпадения
Национальное ядро
великой империи, объемлющей
множество народностей, должно уметь внушать к себе любовь, должно притягивать к себе, должно обладать даром обаяния, должно нести своим народностям свет и свободу.
Можно установить три идеи: мировая империя (Римская империя, империя Карла
Великого, империя Наполеона),
множество суверенных наций государств, стремящихся к состоянию равновесия; мировая федерация свободных наций, отказавшихся от суверенитета и согласных подчиниться мировой организации.
Опасен же был он, главное, тем, что
множество братии вполне сочувствовало ему, а из приходящих мирских очень многие чтили его как
великого праведника и подвижника, несмотря на то, что видели в нем несомненно юродивого.
По обыкновению, шел и веселый разговор со
множеством воспоминаний, шел и серьезный разговор обо всем на свете: от тогдашних исторических дел (междоусобная война в Канзасе, предвестница нынешней
великой войны Севера с Югом, предвестница еще более
великих событий не в одной Америке, занимала этот маленький кружок: теперь о политике толкуют все, тогда интересовались ею очень немногие; в числе немногих — Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего спора о химических основаниях земледелия по теории Либиха, и о законах исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один разговор в подобных кружках, и о
великой важности различения реальных желаний, которые ищут и находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым и не нужно найти себе удовлетворение, как фальшивой жажде во время горячки, которым, как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний, и о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею, и обо всем, тому подобном и не подобном, но родственном.
А в конце прошлого столетия здесь стоял старинный домище Челышева с
множеством номеров на всякие цены, переполненных
Великим постом съезжавшимися в Москву актерами. В «Челышах» останавливались и знаменитости, занимавшие номера бельэтажа с огромными окнами, коврами и тяжелыми гардинами, и средняя актерская братия — в верхних этажах с отдельным входом с площади, с узкими, кривыми, темными коридорами, насквозь пропахшими керосином и кухней.