Неточные совпадения
Задумчиво потрескивая, горит хрустальная лампада на серебряных цепях, освещая вверху ласковые лики Иисуса, богородицы, Ивана Крестителя,
в середине Николая Чудотворца, Не рыдай мене мати и Василия Блаженного, а
в нижнем
ряду образа Кирилла и Мефодия, Антония и Феодосия и московских чудотворцев Петра, Алексия, Ионы.
Мальчик тихонько подошёл к окну и осторожно выглянул из-за косяка; на скамье под черёмухой сидела Власьевна, растрёпанная, с голыми плечами, и было видно, как они трясутся.
Рядом с нею, согнувшись, глядя
в землю, сидел с трубкою
в зубах Созонт, оба они были покрыты густой сетью теней, и тени шевелились, точно стараясь как можно туже опутать людей.
Иногда она сносила
в комнату все свои наряды и долго примеряла их, лениво одеваясь
в голубое, розовое или алое, а потом снова садилась у окна, и по смуглым щекам незаметно, не изменяя задумчивого выражения доброго лица, катились крупные слёзы. Матвей спал
рядом с комнатою отца и часто сквозь сон слышал, что мачеха плачет по ночам. Ему было жалко женщину; однажды он спросил её...
Усадил Матвея у окна на скамью
рядом с собою и, обняв его за плечи, нагнулся, заглядывая
в лицо славными своими глазами.
Юноша вспомнил тяжёлое, оплывшее жиром, покрытое густой рыжею шерстью тело отца, бывая с ним
в бане, он всегда старался не смотреть на неприятную наготу его. И теперь, ставя
рядом с отцом мачеху, белую и чистую, точно маленькое облако
в ясный день весны, он чувствовал обиду на отца.
Но он опустился на пол
рядом с нею, и оба окостенели
в ожидании.
Рядом с Матвеем шагал длинный и похожий на скворешницу Пушкарь
в невиданном, тёмно-зелёном мундире с позументами на воротнике и на рукавах, с медными пуговицами на груди и большой чёрной заплатой подмышкой. Иногда он, оборачиваясь назад, поднимал руку вверх и строго командовал...
…
В базарные дни Кожемякин ходил по Торговой площади, прислушиваясь к спорам горожан с деревенскими. Мужики были коренастые, бородатые, точно пенья, обросшие мохом; мещанство
рядом с ними казалось мелким и суетливым, подобно крысам у конуры цепного пса. Большинство мещан не скрывало своего пренебрежения к деревенским, и лишь немногие разговаривали с ними притворно ласково. Часто говорилось...
Ему казалось, что весь воздух базара пропитан сухой злостью, все пьянеют от неё и острого недоверия друг к другу, все полны страха быть обманутыми и каждый хочет обмануть — словно здесь, на маленькой площади, между пожарною каланчою и церковною колокольнею,
в полукруге низеньких торговых
рядов, сошлись чуждые друг другу, враждебные племена.
У
рядов под навесами лавок стоят зрители, а среди них знаменитые бойцы города: Толоконников, оба Маклаковы, слесарь Коптев, толстый пожарный Севачев. Все они одеты удобно для боя:
в коротких полушубках лёгкой ордынской овцы, туго подпоясаны яркими кушаками, на руках хорошие голицы, у старшего Маклакова — зелёные, сафьяновые.
Когда оба
ряда бойцов сшибались
в последний раз, оспаривая победу, и
в тесной куче ломали рёбра друг другу, издавая рёв, вой и свирепые крики, у Матвея замирало сердце, теснимое чувством отчуждения от этих людей.
Нет, он плохо понимал. Жадно ловил её слова, складывал их
ряды в памяти, но смысл её речи ускользал от него. Сознаться
в этом было стыдно, и не хотелось прерывать её жалобу, но чем более говорила она, тем чаще разрывалась связь между её словами. Вспыхивали вопросы, но не успевал он спросить об одном — являлось другое и тоже настойчиво просило ответа.
В груди у него что-то металось, стараясь за всем поспеть, всё схватить, и — всё спутывало. Но были сегодня
в её речи некоторые близкие, понятные мысли.
И каждый раз, когда женщина говорила о многотрудной жизни сеятелей разумного, он невольно вспоминал яркие рассказы отца о старинных людях, которые смолоду весело промышляли душегубством и разбоем, а под старость тайно и покорно уходили
в скиты «душа́ спасать». Было для него что-то общее между этими двумя
рядами одинаково чуждых и неведомых ему людей, — соединяла их какая-то иная жизнь, он любовался ею, но она не влекла его к себе, как не влекли его и все другие сказки.
Вспомнилось, как однажды слово «гнев» встало почему-то
рядом со словом «огонь» и наполнило усталую
в одиночестве душу угнетающей печалью.
Раз бы один после сладкой муки любовной уснуть
рядом с тобой, Евгеньюшка, и навек бы согласился уснуть, умер бы
в радости, ноги твои бессчётно целуя…»
А на свадьбе у Титовых напились все, полегли спать кто где, утром Яков Титов проснулся, а
рядом с ним
в постели невестина сестра, разбудил он её, она кричать: «Батюшки, что это?
Однако ему показалось, что он ответил сам себе неуверенно, это заставило его вспомнить об Евгении, он тотчас поставил Горюшину
рядом с нею, упорно начал сближать их и скоро достиг того, чего — неясно — хотел: Горюшина неотделимо сливалась с Евгенией, и это оживило
в нём мучительно пережитое, прослоенное новыми впечатлениями чувство непобедимого влечения к женщине.
Но раньше, чем лошадь достигла его, он перенёсся
в баню, где с каменки удушливо растекался жгучий пар хлебного кваса, а
рядом с ним на мокром полу сидел весь
в язвах человек с лицом Дроздова, дёргал себя за усы и говорил жутким голосом...
Миром веяло от сосен, стройных, как свечи, вытопившаяся смола блестела золотом и янтарём, кроны их, благословляя землю прохладною тенью, горели на солнце изумрудным пламенем. Сквозь волны зелени сияли главы церквей, просвечивало серебро реки и рыжие полосы песчаных отмелей. Хороводами спускались вниз
ряды яблонь и груш, обильно окроплённых плодами, всё вокруг было ласково и спокойно, как
в добром сне.
И перестал слушать, вспомнив страшный и смешной рассказ: лежал он ночью
в маленькой, оклеенной синими обоями комнатке монастырской гостиницы, а
рядом, за тонкой переборкой, рассказывали...
Когда каждый встанет
в свой
ряд — тут и видно будет, где сила, кому власть.
— Бессомненно, что если люди не найдут путей соединения
в строгие
ряды, то и человек должен беспомощно пропасть
в страхе пред собственным своим умалением души…
С этим решением, как бы опасаясь утратить его, он быстро и круто повернул к «Лиссабону», надеясь встретить там мясника, и не ошибся: отвалясь на спинку стула, надув щёки, Шкалик сидел за столом, играя
в карты с Никоном. Ни с кем не здороваясь, тяжело топая ногами, Кожемякин подошёл к столу, встал
рядом с Посуловым и сказал приглушённым голосом...
Она села
рядом с ним, заглянула
в глаза ему.
— Правда! — воскликнул Кожемякин, незаметно впадая
в покаянное настроение, схватил её за руку, посадил
рядом с собою, потом, взяв одну из тетрадок, развернул и наскоро прочитал...