Неточные совпадения
— Так вот как она строго жизнь наша стоит! — говорил отец, почёсывая грудь. — И надо бы попроще как, подружнее
жить, а у нас все напрягаются, чтобы чужими грехами свои перед
богом оправдать али скрыть, да и выискивают грехи эти, ровно вшей в одежде у соседа, нехорошо! И никто никого не жалеет, зверьё-зверьём!
А он, кроткий-то, он за свой страх боится
жить, ему надобно, чтобы кто-нибудь отвечал за него
богу и царю, сам он на себя ничего, окромя побоев, не хочет брать.
—
Бог с ней! — сказал он, опустив глаза. — Пускай
живёт, лишь бы тихо. А мальчонко что?
— А не приставайте — не совру! Чего она пристаёт, чего гоняет меня, забава я ей?
Бог, да то, да сё! У меня лева пятка умней её головы — чего она из меня душу тянеть? То — не так, друго — не так, а мне что? Я свой век
прожил, мне наплевать, как там правильно-неправильно. На кладбищу дорога всем известна, не сам я туда пойду, понесуть; не бойсь, с дороги не собьются!
— Конечно! — радостно воскликнул он, вскакивая на ноги. — Они ведь тоже оба любят вас, ей-богу! Вот мы и будем
жить — четверо! Как в крепости!
А мужики больше вздыхают: очень-де трудно
жить на земле этой;
бог — не любит, начальство — не уважает, попы — ничему не учат, самим учиться — охоты нет, и никак невозможно понять, на что мы родились и какое удовольствие в Тупом Углу
жить?
Понравились мне эти слова, только не понял я насчёт питья, и он мне рассказал про философа Сократа, отравленного народом за отрицание
бога. Всё бы надо знать, всё в прошлом интересно и поучительно, а я — точно крот, дневному свету неприятелем
живу.
Гляжу на него, а ответить не умею. Уйти ему отсюда нельзя, слава
богу, он по какому-то закону два года должен
прожить у нас».
— В ночь бы и уехали,
бог с ними, а? Все друг с другом спорят, всех судят, а никакого сообщества нет, а мы бы
жили тихо, — едем, Дуня, буду любить, ей-богу! Я не мальчишка, один весь тут, всё твоё…
—
Бог требует от человека добра, а мы друг в друге только злого ищем и тем ещё обильней зло творим; указываем
богу друг на друга пальцами и кричим: гляди, господи, какой грешник! Не издеваться бы нам, жителю над жителем, а посмотреть на все общим взглядом, дружелюбно подумать — так ли
живём, нельзя ли лучше как? Я за тех людей не стою, будь мы умнее,
живи лучше — они нам не надобны…
— Не первый это случай, что вот человек, одарённый от
бога талантами и в душе честный-с, оказывается ни к чему не способен и даже, извините, не о покойнике будь сказано, — бесчестно
живёт! Что такое? Загадка-с!
— А мы —
бога в плательщики за нас ставим, и это — взаимный обман! Нет, ты сам, сам заплати! Я тебя пятнадцать лет пестовал, я тебя думал в люди ввести чистенько, честно-хорошо, на —
живи без труда…
— Ничего! — утешительно говорил Кожемякин, поглаживая его шерстяную щёку. — Ещё
поживём немножко,
бог даст! Ой, как я рад, что встал…
«Человек послан
богом на землю эту для деяний добрых, для украшения земли радостями, — а мы для чего
жили, где деяния наши, достойные похвалы людской и благодарной улыбки божией?»
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по
жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Потупился, задумался, // В тележке сидя, поп // И молвил: — Православные! // Роптать на
Бога грех, // Несу мой крест с терпением, //
Живу… а как? Послушайте! // Скажу вам правду-истину, // А вы крестьянским разумом // Смекайте! — // «Начинай!»
Пришел какой-то пасмурный // Мужик с скулой свороченной, // Направо все глядит: // — Хожу я за медведями. // И счастье мне великое: // Троих моих товарищей // Сломали мишуки, // А я
живу,
Бог милостив!
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так
пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря
Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
— И законов не буду издавать —
живите с
богом!