Неточные совпадения
Когда над городом пела и металась вьюга, забрасывая снегом дома до крыш, шаркая сухими мохнатыми крыльями по ставням и по
стенам, — мерещился кто-то огромный, тихонький и
мягкий: он покорно свернулся в шар отребьев и катится по земле из края в край, приминая на пути своём леса, заполняя овраги, давит и ломает города и села, загоняя
мягкою тяжестью своею обломки в землю и в безобразное, безглавое тело своё.
Он в первый раз назвал её так, пугливо оглянулся и поднял руку к лицу, как бы желая прикрыть рот. Со
стены, из рамы зеркала, на него смотрел большой, полный, бородатый человек, остриженный в кружок, в поддёвке и сиреневой рубахе. Красный, потный, он стоял среди комнаты и смущённо улыбался
мягкой, глуповатой улыбкой.
Пил он немало, а не пьянел, только становился всё
мягче, доверчивее, и слова его принимали особую убедительность. За окнами в саду металась февральская метель, шаркая о
стены и ставни окон, гудело в трубах, хлопали вьюшки и заслонки.
Неточные совпадения
Пройдя небольшую столовую с темными деревянными
стенами, Степан Аркадьич с Левиным по
мягкому ковру вошли в полутемный кабинет, освещенный одною с большим темным абажуром лампой.
Он же, в пестром ваточном халате, подпоясанном поясом из той же материи, в красной вязаной ермолке с кисточкой и в
мягких козловых сапогах, продолжал ходить около
стен, прицеливаться и хлопать.
Бывало, стоишь, стоишь в углу, так что колени и спина заболят, и думаешь: «Забыл про меня Карл Иваныч: ему, должно быть, покойно сидеть на
мягком кресле и читать свою гидростатику, — а каково мне?» — и начнешь, чтобы напомнить о себе, потихоньку отворять и затворять заслонку или ковырять штукатурку со
стены; но если вдруг упадет с шумом слишком большой кусок на землю — право, один страх хуже всякого наказания.
Так же как и в пещерах киевских, тут видны были углубления в
стенах и стояли кое-где гробы; местами даже попадались просто человеческие кости, от сырости сделавшиеся
мягкими и рассыпавшиеся в муку.
Стол для ужина занимал всю длину столовой, продолжался в гостиной, и, кроме того, у
стен стояло еще несколько столиков, каждый накрыт для четверых. Холодный огонь электрических лампочек был предусмотрительно смягчен розетками из бумаги красного и оранжевого цвета, от этого теплее блестело стекло и серебро на столе, а лица людей казались
мягче, моложе. Прислуживали два старика лакея во фраках и горбоносая, похожая на цыганку горничная. Елена Прозорова, стоя на стуле, весело командовала: