Неточные совпадения
— То же самое, везде — одно! В каждой губернии — свой бог, своя божья
матерь, в каждом уезде — свой угодник! Вот, будто возникло
общее у всех, но сейчас же мужики кричат: нам всю землю, рабочие спорят: нет, нам — фабрики. А образованный народ, вместо того, чтобы поддерживать
общее и укреплять разумное, тоже насыкается — нам бы всю власть, а уж мы вас наградим! Тут
общее дело, примерно, как баран среди голодных волков. Вот!
Она поднимала глаза к небу, полные слез, говоря о посещениях их
общей матери (императрицы Марии Федоровны), была влюблена в императора Александра и, помнится, носила медальон или перстень с отрывком из письма императрицы Елизаветы: «Il a repris son sourire de bienveillanse!».
— О Иуммаль, о Иуммаль! [О боже! — Иуммаль, во времена идолопоклонства латышей, был верховным их божеством.] — молились в простоте сердца подданные баронессы. — Смилуйся над нашею молодою госпожой. Если нужно тебе кого-нибудь, то возьми лучшее дитя наше от сосца матери, любого сына от сохи его отца, но сохрани нашу
общую мать.
— По вере моей глубокой и по моему истинному обращению приобщен я тела и крови Господней из рук иерея божия во святом храме русском, древнем, и всякую рознь с
общею матерью нашею церковью русскою отвергаю и порицаю.
Неточные совпадения
Теперь она одевалась не для себя, не для своей красоты, а для того, чтоб она, как
мать этих прелестей, не испортила
общего впечатления.
Мать и невестка встретили его как обыкновенно; они расспрашивали его о поездке за границу, говорили об
общих знакомых, но ни словом не упомянули о его связи с Анной.
В
общем дома жилось тягостно, скучно, но в то же время и беспокойно.
Мать с Варавкой, по вечерам, озабоченно и сердито что-то считали, сухо шумя бумагами. Варавка, хлопая ладонью по столу, жаловался:
— Прежде всего необходим хороший плуг, а затем уже — парламент. Дерзкие словечки дешево стоят. Надо говорить словами, которые, укрощая инстинкты, будили бы разум, — покрикивал он, все более почему-то раздражаясь и багровея.
Мать озабоченно молчала, а Клим невольно сравнил ее молчание с испугом жены писателя. Во внезапном раздражении Варавки тоже было что-то
общее с возбужденным тоном Катина.
— Лю…блю! — произнес Обломов. — Но ведь любить можно
мать, отца, няньку, даже собачонку: все это покрывается
общим, собирательным понятием «люблю», как старым…