Неточные совпадения
Город опустел, притих, мокрый, озябший, распухший
от дождя; галки, вороны, воробьи — всё живое попряталось; звуки отсырели, растаяли, слышен был только жалобный плач дождя, и ночами казалось, что кто-то —
большой, утомлённый, невидимый — безнадёжно молит о помощи...
Буду я жить и помнить о вас, человеке, который живёт в маленьком
городе один, как в
большой тюрьме, где все люди —
от скуки — тюремные надзиратели и следят за ним.
— А я на что похож? Не-ет, началась расслойка людям, и теперь у каждого должен быть свой разбег. Вот я, в
городе Вологде, в сумасшедшем доме служил, так доктор — умнейший господин! — сказывал мне: всё
больше год
от году сходит людей с ума. Это значит — начали думать! Это с непривычки сходят с ума, — не привыкши кульё на пристанях носить, обязательно надорвёшься и грыжу получишь, как вот я, — так и тут — надрывается душа с непривычки думать!
— Ссылка? Это установлено для того, чтоб подумать, поучиться. Да, скучновато. Четыре тысячи семьсот обывателей, никому — и самим себе — не нужных, беспомощных людей; они отстали
от больших городов лет на тридцать, на пятьдесят, и все, сплошь, заражены скептицизмом невежд. Со скуки — чудят. Пьют. Зимними ночами в город заходят волки…
В стороне
от больших городов, // Посреди бесконечных лугов, // За селом, на горе невысокой, // Вся бела, вся видна при луне, // Церковь старая чудится мне, // И на белой церковной стене // Отражается крест одинокий.
Кто изведал в ней все «сокровенные места», где живут и долго еще будут жить «люди под скрытием», кинувшие постылую родину «сходцы», доживающие век свой в незнаемых миру дебрях, вдали от людей,
от больших городов и селений?..
Неточные совпадения
Начались драки, бесчинства и увечья; ходили друг против дружки и в одиночку и стена на стену, и всего
больше страдал
от этой ненависти
город, который очутился как раз посередке между враждующими лагерями.
В
большом зале генерал-губернаторского дома собралось все чиновное сословие
города, начиная
от губернатора до титулярного советника: правители канцелярий и дел, советники, асессоры, Кислоедов, Красноносов, Самосвистов, не бравшие, бравшие, кривившие душой, полукривившие и вовсе не кривившие, — все ожидало с некоторым не совсем спокойным ожиданием генеральского выхода.
Впрочем, приезжий делал не всё пустые вопросы; он с чрезвычайною точностию расспросил, кто в
городе губернатор, кто председатель палаты, кто прокурор, — словом, не пропустил ни одного значительного чиновника; но еще с
большею точностию, если даже не с участием, расспросил обо всех значительных помещиках: сколько кто имеет душ крестьян, как далеко живет
от города, какого даже характера и как часто приезжает в
город; расспросил внимательно о состоянии края: не было ли каких болезней в их губернии — повальных горячек, убийственных каких-либо лихорадок, оспы и тому подобного, и все так обстоятельно и с такою точностию, которая показывала более, чем одно простое любопытство.
Все те, которые прекратили давно уже всякие знакомства и знались только, как выражаются, с помещиками Завалишиным да Полежаевым (знаменитые термины, произведенные
от глаголов «полежать» и «завалиться», которые в
большом ходу у нас на Руси, все равно как фраза: заехать к Сопикову и Храповицкому, означающая всякие мертвецкие сны на боку, на спине и во всех иных положениях, с захрапами, носовыми свистами и прочими принадлежностями); все те, которых нельзя было выманить из дому даже зазывом на расхлебку пятисотрублевой ухи с двухаршинными стерлядями и всякими тающими во рту кулебяками; словом, оказалось, что
город и люден, и велик, и населен как следует.
Гаврило. «Молчит»! Чудак ты… Как же ты хочешь, чтоб он разговаривал, коли у него миллионы! С кем ему разговаривать? Есть человека два-три в
городе, с ними он разговаривает, а
больше не с кем; ну, он и молчит. Он и живет здесь не подолгу
от этого
от самого; да и не жил бы, кабы не дела. А разговаривать он ездит в Москву, в Петербург да за границу, там ему просторнее.