Неточные совпадения
С некоторого времени его внимание стал тревожно задевать Савка: встречая Палагу на дворе или
в кухне, этот белобрысый парень вдруг останавливался, точно врастал
в землю и, не двигая ни рукой, ни ногой, всем телом наклонялся к ней, точно готовясь
упасть, как подрубленное дерево, а поперёк его лица медленно растекалась до ушей узкая, как разрез ножом, улыбка, чуть-чуть открывая жадный оскал зубов.
Эти подшибалы и составляли основную массу работающих в типографии В.Н. Бестужева. Спали под кассами, на полу,
спали в кухне, где кипятился куб с горячей водой, если им удавалось украсть дров на дворе. О жалованье и помину не было.
Ни сада, ни театра, ни порядочного оркестра; городская и клубная библиотеки посещались только евреями-подростками, так что журналы и новые книги по месяцам лежали неразрезанными; богатые и интеллигентные спали в душных, тесных спальнях, на деревянных кроватях с клопами, детей держали в отвратительно грязных помещениях, называемых детскими, а слуги, даже старые и почтенные,
спали в кухне на полу и укрывались лохмотьями.
Если б я не сам видел этот Диковинный случай — я бы не вдруг ему поверил; кухня была заперта; кроме трубы, которая оказалась не закрытою, другого отверстия в кухне не было; должно предположить, что сова
попала в кухню через трубу для дневки и что она залетела недавно, на самом рассвете, но как поймал ее ястреб, привязанный на двухаршинном должнике, — придумать трудно; во всяком случае жадность, злобность и сила ястреба удивительны.
Неточные совпадения
Зачем, например, глупо и без толку готовится на
кухне? зачем довольно пусто
в кладовой? зачем воровка ключница? зачем нечистоплотны и пьяницы слуги? зачем вся дворня
спит немилосердным образом и повесничает все остальное время?
Уж темно:
в санки он садится. // «
Пади,
пади!» — раздался крик; // Морозной пылью серебрится // Его бобровый воротник. // К Talon помчался: он уверен, // Что там уж ждет его Каверин. // Вошел: и пробка
в потолок, // Вина кометы брызнул ток; // Пред ним roast-beef окровавленный // И трюфли, роскошь юных лет, // Французской
кухни лучший цвет, // И Страсбурга пирог нетленный // Меж сыром лимбургским живым // И ананасом золотым.
Самгин пошел домой, — хотелось есть до колик
в желудке.
В кухне на столе горела дешевая, жестяная лампа, у стола сидел медник, против него — повар, на полу у печи кто-то
спал,
в комнате Анфимьевны звучали сдержанно два или три голоса. Медник говорил быстрой скороговоркой, сердито, двигая руками по столу:
Когда дети играли на дворе, Иван Дронов отверженно сидел на ступенях крыльца
кухни, упираясь локтями
в колена, а скулами о ладони, и затуманенными глазами наблюдал игры барчат. Он радостно взвизгивал, когда кто-нибудь
падал или, ударившись, морщился от боли.
Но парень неутомимо выл, визжал,
кухня наполнилась окриками студента, сердитыми возгласами Насти, непрерывной болтовней дворника. Самгин стоял, крепко прислонясь к стене, и смотрел на винтовку; она лежала на плите, а штык высунулся за плиту и потел
в пару самовара под ним, — с конца штыка
падали светлые капли.