Неточные совпадения
В груди у него поднималась и опускалась волна страха,
под ногами зыбко
качался пол, стены комнаты, наполненной зелёным сумраком, плавно кружились.
По лесу блуждал тихий, медленный звон, он раздавался где-то близко, шевелил тонкие ветки, задевая их, и они
качались в сумраке оврага, наполняя воздух шорохом,
под ногами сухо потрескивал тонкий лёд ручья, вода его вымерзла, и лёд покрывал белой плёнкой серые, сухие ямки.
Пошли. Улица зыбко
качалась под ногами, пёстрые дома как будто подпрыгивали и приседали, в окнах блестели гримасы испуга, недоумения и лицемерной кротости. В светлой, чуткой тишине утра тревожно звучал укоризненный голос Шакира:
В сумерках шел я вверх по Остроженской улице. Таяло кругом,
качались под ногами доски через мутные лужи. Под светлым еще небом черною и тихою казалась мокрая улица; только обращенные к западу стены зданий странно белели, как будто светились каким-то тихим светом. Фонари еще не горели. Стояла тишина, какая опускается в сумерках на самый шумный город. Неслышно проехали извозчичьи сани. Как тени, шли прохожие.
Неточные совпадения
Он видел, что мало того, чтобы сидеть ровно, не
качаясь, — надо еще соображаться, ни на минуту не забывая, куда плыть, что
под ногами вода, и надо грести, и что непривычным рукам больно, что только смотреть на это легко, а что делать это, хотя и очень радостно, но очень трудно.
— Лягте, — сказал Туробоев и ударом
ноги подшиб
ноги Самгину, он упал
под забор, и тотчас, почти над головой его, взметнулись рыжие
ноги лошади, на ней сидел,
качаясь, голубоглазый драгун со светлыми усиками; оскалив зубы, он взвизгивал, как мальчишка, и рубил саблей воздух, забор, стараясь достать Туробоева, а тот увертывался, двигая спиной по забору, и орал:
Самгин, подхватив женщину
под руку, быстро повел ее; она шла покорно, молча, не оглядываясь, навертывая на голову шаль, смотрела
под ноги себе, но шагала тяжело, шаркала подошвами,
качалась, и Самгин почти тащил ее.
В сад сошли сверху два черных толстяка, соединенные телом Лютова, один зажал
под мышкой у себя
ноги его, другой вцепился в плечи трупа, а голова его, неестественно свернутая набок,
качалась, кланялась.
— Марксизм — это не социализм, — настаивала Орехова и
качалась, точно пол колебался
под ее
ногами.