Осенняя ночь дышала в окно тёплой и душистой сыростью, в чёрном небе трепетали, улетая всё выше и выше, тысячи ярких звёзд, огонь лампы вздрагивал и тоже рвался вверх. Двое людей, наклонясь друг к другу, важно и
тихо говорили. Всё вокруг было таинственно, жутко и приятно поднимало куда-то к новому, хорошему.
Неточные совпадения
Евсею казалось, что его дядя самый умный и добрый мужик в селе и с ним можно
говорить обо всём, — часто улыбаясь, он почти никогда не смеялся,
говорил же не торопясь,
тихо и серьёзно.
— Ну, теперь иди! —
тихо сказала Раиса, вставая. — Иди, а то он будет спрашивать, почему ты долго. Не
говори ему, что был у меня, — хорошо?
Когда он лёг, — села рядом с ним и, поглаживая голову его мягкою ладонью,
говорила тихо...
— Ага, пришёл! — отозвался Дудка. Стоя у окна, они
тихо заговорили. Евсей понял, что
говорят о нём, но не мог ничего разобрать. Сели за стол, Дудка стал наливать чай, Евсей исподволь и незаметно рассматривал гостя — лицо у него было тоже бритое, синее, с огромным ртом и тонкими губами. Тёмные глаза завалились в ямы под высоким гладким лбом, голова, до макушки лысая, была угловата и велика. Он всё время тихонько барабанил по столу длинными пальцами.
Уже через несколько дней жизни с Капитоном Ивановичем Климков ощутил в себе нечто значительное. Раньше, обращаясь к полицейским солдатам, которые прислуживали в канцелярии, он
говорил с ними
тихо и почтительно, а теперь — строгим голосом подзывал к себе старика Бутенко и сердито
говорил...
Началось это с того, что однажды вечером, придя в охранное отделение со спешным докладом о своих расспросах, Климков встретил там необычное и непонятное: чиновники, агенты, писаря и филёры как будто надели новые лица, все были странно не похожи сами на себя, чему-то удивлялись и как будто радовались,
говорили то очень
тихо, таинственно, то громко и злобно.
И вспомнив слова, которые часто
говорило начальство, Евсей
тихо повторил их...
Когда начальник кончил
говорить, Евсей
тихо попросил его о переводе в другой город.
— Теперь — всё пойдёт хорошо, — никто не хочет, чтобы им командовали. Всякий желает жить, как ему надобно, —
тихо, мирно, в хороших порядках! — солидно
говорил он, рассматривая в зеркале своё острое лицо. Желая усилить приятное чувство довольства собой, он подумал — чем бы поднять себя повыше в глазах товарища, И таинственно сообщил...
Этого Самгин не ожидал, но и не почувствовал себя особенно смущенным или обиженным. Пожав плечами, он молча усмехнулся, а жандарм, разрезав ножницами воздух, ткнул ими в бумаги на столе и, опираясь на них, привстал, наклонился к Самгину,
тихо говоря:
— По крайней мере, вы отдадите справедливость моим намерениям, Ольга? —
тихо говорил он. — Это доказательство, как мне дорого ваше счастье.
Оба такие чистенькие, так свежо одеты; он выбрит, она в седых буклях, так
тихо говорят, так любовно смотрят друг на друга и так им хорошо в темных, прохладных комнатах, с опущенными шторами. И в жизни, должно быть, хорошо!
Я, конечно, ничего ни с кем не говорил, но отец с матерью что-то заметили и без меня. Они
тихо говорили между собой о «пане Александре», и в тоне их было слышно искреннее сожаление и озабоченность. Кажется, однако, что на этот раз Бродский успел справиться со своим недугом, и таким пьяным, как других письмоводителей, я его не видел. Но все же при всей детской беспечности я чувствовал, что и моего нового друга сторожит какая-то тяжелая и опасная драма.
Неточные совпадения
Хотя и взяточник, но ведет себя очень солидно; довольно сурьёзен; несколько даже резонёр;
говорит ни громко, ни
тихо, ни много, ни мало.
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит в окно.)Скорей, скорей! вы
тихо идете. Ну что, где они? А? Да
говорите же оттуда — все равно. Что? очень строгий? А? А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до тех пор, пока не войдет в комнату, ничего не расскажет!
— Ужли, братцы, всамделе такая игра есть? —
говорили они промеж себя, но так
тихо, что даже Бородавкин, зорко следивший за направлением умов, и тот ничего не расслышал.
Пройдя еще один ряд, он хотел опять заходить, но Тит остановился и, подойдя к старику, что-то
тихо сказал ему. Они оба поглядели на солнце. «О чем это они
говорят и отчего он не заходит ряд?» подумал Левин, не догадываясь, что мужики не переставая косили уже не менее четырех часов, и им пора завтракать.
Левин подошел, но, совершенно забыв, в чем дело, и смутившись, обратился к Сергею Ивановичу с вопросом: «куда класть?» Он спросил
тихо, в то время как вблизи
говорили, так что он надеялся, что его вопрос не услышат.