Мужики неподвижны, точно комья земли; головы подняты кверху, невесёлые глаза смотрят в лицо Егора, молча двигаются сухие губы, как бы творя неслышно молитву, иные сжались, обняв ноги руками и
выгнув спины, человека два-три устало раскинулись на дне иссохшего ручья и смотрят в небо, слушая Егорову речь. Неподвижность и молчание связывают человечьи тела в одну силу с немою землею, в одну груду родящего жизнь вещества.
Люди,
выгибая спины, держась за головы, упирались ногами в землю, толкая друг друга, тихонько извинялись, но, покорствуя силе ветра, шагали все быстрей, точно стремясь догнать улетающее пение:
В одном конце стола сидят женщины, шьют или вяжут чулки; за другим — Викторушка,
выгнув спину, копирует, нехотя, чертежи и время от времени кричит:
Упершись руками в узкие бёдра,
выгибая спину и показывая девичью, едва очерченную грудь, она прошлась по комнате, жалуясь:
Он, очевидно, однако ж, пересиливал свою немочь; шаг его и движения отличались в это утро какою-то медленностью; он часто останавливался, потягивал руки, усиленно
выгибал спину; каждое из этих движений сопровождалось глухим стоном и нетерпеливым, досадливым потряхиванием головы.
Неточные совпадения
Стратонов встал, плотно, насколько мог, сдвинул кривые ноги, закинул руки за
спину,
выгнул грудь, — все это сделало его фигуру еще более внушительной.
Чертопханов, словно нехотя, положил руку на шею коня, хлопнул по ней раза два, потом провел пальцами от холки по
спине и, дойдя до известного местечка над почками, слегка, по-охотницки, подавил это местечко. Конь немедленно
выгнул хребет и, оглянувшись искоса на Чертопханова своим надменным черным глазом, фукнул и переступил передними ногами.
Я слышал, как он ударил ее, бросился в комнату и увидал, что мать, упав на колени, оперлась
спиною и локтями о стул,
выгнув грудь, закинув голову, хрипя и страшно блестя глазами, а он, чисто одетый, в новом мундире, бьет ее в грудь длинной своей ногою. Я схватил со стола нож с костяной ручкой в серебре, — им резали хлеб, это была единственная вещь, оставшаяся у матери после моего отца, — схватил и со всею силою ударил вотчима в бок.
Платонов с наслаждением выпрямил
спину и
выгнул ее назад и расправил затекшие руки.
От долгого сиденья у него затекли ноги и заболела
спина. Вытянувшись во весь рост, он сильно потянулся вверх и
выгнул грудь, и все его большое, мускулистое тело захрустело в суставах от этого мощного движения.