Неточные совпадения
— Да вы не серчайте, чего же! Я потому спросил, что у матери моей приемной тоже
голова была пробита, совсем вот так, как ваша. Ей, видите, сожитель пробил, сапожник, колодкой. Она была прачка, а он сапожник. Она, — уже после того как приняла меня за сына, — нашла его где-то, пьяницу, на свое великое горе. Бил он ее, скажу вам! У меня со страху
кожа лопалась…
— Да, да! — говорила тихо мать, качая
головой, а глаза ее неподвижно разглядывали то, что уже стало прошлым, ушло от нее вместе с Андреем и Павлом. Плакать она не могла, — сердце сжалось, высохло, губы тоже высохли, и во рту не хватало влаги. Тряслись руки, на спине мелкой дрожью вздрагивала
кожа.
Он сел писать. Она прибирала на столе, поглядывая на него, видела, как дрожит перо в его руке, покрывая бумагу рядами черных слов. Иногда
кожа на шее у него вздрагивала, он откидывал
голову, закрыв глаза, у него дрожал подбородок. Это волновало ее.
Он поставил чемодан около нее на лавку, быстро вынул папиросу, закурил ее и, приподняв шапку, молча ушел к другой двери. Мать погладила рукой холодную
кожу чемодана, облокотилась на него и, довольная, начала рассматривать публику. Через минуту она встала и пошла на другую скамью, ближе к выходу на перрон. Чемодан она легко держала в руке, он был невелик, и шла, подняв
голову, рассматривая лица, мелькавшие перед нею.
Неточные совпадения
Необыкновенная гибкость ее стана, особенное, ей только свойственное наклонение
головы, длинные русые волосы, какой-то золотистый отлив ее слегка загорелой
кожи на шее и плечах и особенно правильный нос — все это было для меня обворожительно.
И слышал только в ответ Тарас Бульба, что Бородавка повешен в Толопане, что с Колопера содрали
кожу под Кизикирмоном, что Пидсышкова
голова посолена в бочке и отправлена в самый Царьград. Понурил
голову старый Бульба и раздумчиво говорил: «Добрые были козаки!»
Будете пановать другим панованьем: сдерут с твоей
головы, гетьман,
кожу, набьют ее гречаною половою, и долго будут видеть ее по всем ярмаркам!
— Укусила оса! Прямо в
голову метит… Что это? Кровь! — Он вынул платок, чтоб обтереть кровь, тоненькою струйкой стекавшую по его правому виску; вероятно, пуля чуть-чуть задела по
коже черепа. Дуня опустила револьвер и смотрела на Свидригайлова не то что в страхе, а в каком-то диком недоумении. Она как бы сама уж не понимала, что такое она сделала и что это делается!
Он видел, что Лидия смотрит не на колокол, а на площадь, на людей, она прикусила губу и сердито хмурится. В глазах Алины — детское любопытство. Туробоеву — скучно, он стоит, наклонив
голову, тихонько сдувая пепел папиросы с рукава, а у Макарова лицо глупое, каким оно всегда бывает, когда Макаров задумывается. Лютов вытягивает шею вбок, шея у него длинная, жилистая,
кожа ее шероховата, как шагрень. Он склонил
голову к плечу, чтоб направить непослушные глаза на одну точку.