Неточные совпадения
Людмила взяла мать под руку и молча прижалась к ее плечу. Доктор, низко наклонив голову, протирал платком пенсне.
В тишине за окном устало вздыхал вечерний шум города, холод веял
в лица, шевелил волосы на головах. Людмила вздрагивала, по щеке ее текла слеза.
В коридоре больницы метались измятые, напуганные звуки, торопливое шарканье ног, стоны, унылый шепот. Люди, неподвижно
стоя у окна, смотрели во тьму и молчали.
По
коридору бродили люди, собирались
в группы, возбужденно и вдумчиво разговаривая глухими голосами. Почти никто не
стоял одиноко — на всех лицах было ясно видно желание говорить, спрашивать, слушать.
В узкой белой трубе между двух стен люди мотались взад и вперед, точно под ударами сильного ветра, и, казалось, все искали возможности стать на чем-то твердо и крепко.
Локомотив снова свистнул, дернул вагон, потащил его дальше, сквозь снег, но грохот поезда стал как будто слабее, глуше, а остроносый — победил: люди молча смотрели на него через спинки диванов,
стояли в коридоре, дымя папиросами. Самгин видел, как сетка морщин, расширяясь и сокращаясь, изменяет остроносое лицо, как шевелится на маленькой, круглой голове седоватая, жесткая щетина, двигаются брови. Кожа лица его не краснела, но лоб и виски обильно покрылись потом, человек стирал его шапкой и говорил, говорил.
Неточные совпадения
В коридоре было темно; они
стояли возле лампы. С минуту они смотрели друг на друга молча. Разумихин всю жизнь помнил эту минуту. Горевший и пристальный взгляд Раскольникова как будто усиливался с каждым мгновением, проницал
в его душу,
в сознание. Вдруг Разумихин вздрогнул. Что-то странное как будто прошло между ними… Какая-то идея проскользнула, как будто намек; что-то ужасное, безобразное и вдруг понятое с обеих сторон… Разумихин побледнел как мертвец.
Самгин вышел
в коридор, отогнул краешек пыльной занавески, взглянул на перрон — на перроне одеревенело
стояла служба станции во главе с начальником, а за вокзалом — стена солидных людей
в пиджаках и поддевках.
— Эй, барин, ходи веселей! — крикнули за его спиной. Не оглядываясь, Самгин почти побежал. На разъезде было очень шумно, однако казалось, что железный шум торопится исчезнуть
в холодной, всепоглощающей тишине.
В коридоре вагона
стояли обер-кондуктор и жандарм, дверь
в купе заткнул собою поручик Трифонов.
В коридоре стоял душный запах керосина, известковой пыли, тяжелый голос дворника как бы сгущал духоту.
Чтоб пройти
в комнату, нужно, чтоб Николай посторонился, — он
стоял посредине
коридора, держа
в руке веник, а пальцами другой безуспешно пытаясь застегнуть ворот рубахи.