Неточные совпадения
Усталость, накопленная
годами, лишала людей аппетита, и для
того, чтобы есть, много пили, раздражая желудок острыми ожогами водки. Вечером лениво гуляли по улицам, и
тот, кто имел галоши, надевал их, если даже было сухо, а имея дождевой зонтик, носил его с собой, хотя бы светило солнце.
Ругали и били детей тяжело, но пьянство и драки молодежи казались старикам вполне законным явлением, — когда отцы были молоды, они тоже пили и дрались, их тоже били матери и отцы. Жизнь всегда была такова, — она ровно и медленно текла куда-то мутным потоком
годы и
годы и вся была связана крепкими, давними привычками думать и делать одно и
то же, изо дня в день. И никто не имел желания попытаться изменить ее.
Любовницы он не завел, но с
того времени, почти два
года, вплоть до смерти своей, не замечал сына и не говорил с ним.
— В городе жил около
года, а теперь перешел к вам на фабрику, месяц
тому назад. Здесь людей хороших нашел, — сына вашего и других. Здесь — поживу! — говорил он, дергая усы.
Мать задумалась. Монашеская суровость Павла смущала ее. Она видела, что его советов слушаются даже
те товарищи, которые — как хохол — старше его
годами, но ей казалось, что все боятся его и никто не любит за эту сухость.
— Сообрази! — сказал Махотин, сверкая узкими глазами. — Четыре
года тому назад они, жулье, на баню собирали. Три тысячи восемьсот было собрано. Где они? Бани — нет!
А что в
том хорошего — и сегодня человек поработал да поел и завтра — поработал да поел, да так все
годы свои — работает и ест?
— Виноват, видишь ли,
тот, кто первый сказал — это мое! Человек этот помер несколько тысяч
лет тому назад, и на него сердиться не стоит! — шутя говорил хохол, но глаза его смотрели беспокойно.
— Разве тут найдешь виноватого? В
то утро, может, сто человек Исая видели и девяносто, коли не больше, могли ему плюху дать. За семь
лет он всем насолил…
— Когда был я мальчишкой
лет десяти,
то захотелось мне поймать солнце стаканом. Вот взял я стакан, подкрался и — хлоп по стене! Руку разрезал себе, побили меня за это. А как побили, я вышел на двор, увидал солнце в луже и давай топтать его ногами. Обрызгался весь грязью — меня еще побили… Что мне делать? Так я давай кричать солнцу: «А мне не больно, рыжий черт, не больно!» И все язык ему показывал. Это — утешало.
— Вдова. Муж у нее был в Сибирь сослан, но бежал оттуда и умер от чахотки за границей два
года тому назад…
— А у меня, видите ли, тоже вот, как у Саши, была история! Любил девушку — удивительный человек была она, чудесный.
Лет двадцати встретил я ее и с
той поры люблю, и сейчас люблю, говоря правду! Люблю все так же — всей душой, благодарно и навсегда…
— Нет, я скажу! Про него идет слух, что он в прошлом
году приказчика своего убил из-за его жены. Приказчикова жена с ним живет — это как понимать? И к
тому же он известный вор…
— Его воспитывает сознательный враг
тех людей, которые мне близки, которых я считаю лучшими людьми земли. Сын может вырасти врагом моим. Со мною жить ему нельзя, я живу под чужим именем. Восемь
лет не видела я его, — это много — восемь
лет!
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в
тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
В столовой уже стояли два мальчика, сыновья Манилова, которые были в
тех летах, когда сажают уже детей за стол, но еще на высоких стульях. При них стоял учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою. Хозяйка села за свою суповую чашку; гость был посажен между хозяином и хозяйкою, слуга завязал детям на шею салфетки.
В
тот год осенняя погода // Стояла долго на дворе, // Зимы ждала, ждала природа. // Снег выпал только в январе // На третье в ночь. Проснувшись рано, // В окно увидела Татьяна // Поутру побелевший двор, // Куртины, кровли и забор, // На стеклах легкие узоры, // Деревья в зимнем серебре, // Сорок веселых на дворе // И мягко устланные горы // Зимы блистательным ковром. // Всё ярко, всё бело кругом.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на
то, чтобы ей было восемнадцать
лет. Я не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках.
Бобчинский. В
том самом номере, где прошлого
года подрались проезжие офицеры.
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь.
То есть, не
то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что
лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Хлестаков, молодой человек
лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из
тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты,
тем более он выиграет. Одет по моде.
«Он, говорит, вор; хоть он теперь и не украл, да все равно, говорит, он украдет, его и без
того на следующий
год возьмут в рекруты».