Неточные совпадения
Порою, при огне, вода становилась красной, и отец мой
говорил мне: «Ранили мы землю, потопит, сожжет она всех нас своего кровью, завидишь!» Конечно, это фантазия, но когда такие слова слышишь глубоко в земле, среди душной тьмы, плачевного хлюпанья воды и скрежета железа
о камень, — забываешь
о фантазиях.
На террасу отеля, сквозь темно-зеленый полог виноградных лоз, золотым дождем льется солнечный свет — золотые нити, протянутые в воздухе. На серых кафлях пола и белых скатертях столов лежат странные узоры теней, и кажется, что, если долго смотреть на них, — научишься читать их, как стихи, поймешь,
о чем они
говорят. Гроздья винограда играют на солнце, точно жемчуг или странный мутный
камень оливин, а в графине воды на столе — голубые бриллианты.
Траурная музыка гулко бьет в окна домов, вздрагивают стекла, люди негромко
говорят о чем-то, но все звуки стираются глухим шарканьем тысяч ног
о камни мостовой, — тверды
камни под ногами, а земля кажется непрочной, тесно на ней, густо пахнет человеком, и невольно смотришь вверх, где в туманном небе неярко блестят звезды.
Неточные совпадения
Он рассказал до последней черты весь процесс убийства: разъяснил тайну заклада(деревянной дощечки с металлическою полоской), который оказался у убитой старухи в руках; рассказал подробно
о том, как взял у убитой ключи, описал эти ключи, описал укладку и чем она была наполнена; даже исчислил некоторые из отдельных предметов, лежавших в ней; разъяснил загадку об убийстве Лизаветы; рассказал
о том, как приходил и стучался Кох, а за ним студент, передав все, что они между собой
говорили; как он, преступник, сбежал потом с лестницы и слышал визг Миколки и Митьки; как он спрятался в пустой квартире, пришел домой, и в заключение указал
камень во дворе, на Вознесенском проспекте, под воротами, под которым найдены были вещи и кошелек.
Он значительно расширил рассказ
о воскресенье рассказом
о своих наблюдениях над царем, интересно сопоставлял его с Гапоном, намекал на какое-то неуловимое — неясное и для себя — сходство между ними,
говорил о кочегаре,
о рабочих, которые умирали так потрясающе просто,
о том, как старичок стучал
камнем в стену дома, где жил и умер Пушкин, —
о старичке этом он
говорил гораздо больше, чем знал
о нем.
—
Камень в огород! И
камень низкий, скверный! Не боюсь!
О господа, может быть, вам слишком подло мне же в глаза
говорить это! Потому подло, что я это сам
говорил вам. Не только хотел, но и мог убить, да еще на себя добровольно натащил, что чуть не убил! Но ведь не убил же его, ведь спас же меня ангел-хранитель мой — вот этого-то вы и не взяли в соображение… А потому вам и подло, подло! Потому что я не убил, не убил, не убил! Слышите, прокурор: не убил!
— Приличия-с? вы не знаете, что такое приличия-с? Приличия — это, государь мой, основы-с! приличия — это краеугольный камень-с. Отбросьте приличия — и мы все очутимся в анатомическом театре… que dis-je! [что я
говорю! (франц.)] не в анатомическом театре — это только первая ступень! — а в воронинских банях-с! Вот что такое эти «приличия»,
о которых вы изволите так иронически выражаться-с!
И все эти люди, которые завтра же с полною готовностью проделают всё то, что я проделал вчера, без всякого стыда
говорят вам
о каких-то основах и краеугольных
камнях, посягательство на которые равносильно посягательству на безопасность целого общества!