Боролись со мною за царства и города, но — никто, никогда — за человека, и не
имел человек цены в глазах моих, и не знал я — кто он и зачем на пути моем?
Мир со всем его шумом и суетою не стоил бы ослиного копыта, не
имей человек сладкой возможности оросить свою бедную душу хорошим стаканом красного вина, которое, подобно святому причастию, очищает нас от злого праха грехов и учит любить и прощать этот мир, где довольно-таки много всякой дряни…
Неточные совпадения
— Синьоры! Это дьявольски хорошо
иметь право назвать
людей — наши! И еще более хорошо чувствоватьих своими, близкими тебе, родными
людьми, для которых твоя жизнь — не шутка, твое счастье — не игра!
— «Как странно думать, что эти прекрасные вещи когда-то были заперты в домах частных
людей и кто-то один
имел право пользоваться ими! Красивое должны видеть все, только тогда оно живет!»
Почему звери и
люди — которые часто злее злейших зверей — не тронули тебя, ведь ты шла, даже не
имея оружия, единственного друга беззащитных, который не изменяет им, доколе у них есть сила в руках?
— Были леса по дороге, да, это — было! Встречались вепри, медведи, рыси и страшные быки, с головой, опущенной к земле, и дважды смотрели на меня барсы, глазами, как твои. Но ведь каждый зверь
имеет сердце, я говорила с ними, как с тобой, они верили, что я — Мать, и уходили, вздыхая, — им было жалко меня! Разве ты не знаешь, что звери тоже любят детей и умеют бороться за жизнь и свободу их не хуже, чем
люди?
Отчаянно кричали — дело шло о судьбе
человека, и не одного: ведь он женат,
имеет троих детей, — в чем виноваты жена «и дети?
Мы — простые, рабочие
люди, синьор, у нас — своя жизнь, свои понятия и мнения, мы
имеем право строить жизнь, как хотим и как лучше для нас.
Человек в светлом костюме
имеет странный вид: кажется, что он был сильно грязен и только сегодня его вымыли, но так усердно, что уж навсегда стерли с него всё яркое.
— Она согласна; она уполномочила меня согласиться за нее. Но теперь, когда мы решили, я должен сказать вам то, о чем напрасно было бы говорить прежде, чем сошлись мы. Эта девушка мне не родственница. Она дочь чиновника, у которого я даю уроки. Кроме меня, она не
имела человека, которому могла бы поручить хлопоты. Но я совершенно посторонний человек ей.
В его виде, словах, движениях было столько непринужденности, вместе — не с тем добродушием, которое
имеют люди вялые, пресные и чувствительные, — а именно с добродушием людей сильных и уверенных в себе. Его появление нисколько не стеснило нас, напротив, все пошло живее.
Все это большею частию баснословие Крекшина; в самом же деле, по признанию г. Устрялова, «до пятнадцатилетнего возраста Петра мы не имеем никаких средств следить за постепенным развитием его душевных способностей и можем только догадываться, какое влияние на его юность могли
иметь люди и события» (том I, стр. 10).
Неточные совпадения
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить: нет
человека, который бы за собою не
имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Городничий. А уж я так буду рад! А уж как жена обрадуется! У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный
человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, не
имею этого порока, от полноты души выражаюсь.
Они
люди, конечно, ученые и воспитывались в разных коллегиях, но
имеют очень странные поступки, натурально неразлучные с ученым званием.
Имею повеление объехать здешний округ; а притом, из собственного подвига сердца моего, не оставляю замечать тех злонравных невежд, которые,
имея над
людьми своими полную власть, употребляют ее во зло бесчеловечно.
Правдин. Надобно действительно, чтоб всякое состояние
людей имело приличное себе воспитание; тогда можно быть уверену… Что за шум?