Неточные совпадения
— Полсотни лет тому назад, синьор, — говорит старик, в
тон шороху волн и звону цикад, — был однажды вот такой же веселый и звучный день, когда всё смеется и поет. Моему
отцу было сорок, мне — шестнадцать, и я был влюблен, это — неизбежно в шестнадцать лет и при хорошем солнце.
Однажды, после обеда, в гостиной, ожидая кофе,
отец заговорил о том, что пора бросить игрушки и начать учиться серьезно, но сестра,
тоном человека, чей ум признан и с кем нельзя не считаться, — спросила...
—
Отец был такой круглый и пустой — я не понимаю, как он мог
утонуть…
Неточные совпадения
Блестящие нежностью и весельем глаза Сережи потухли и опустились под взглядом
отца. Это был тот самый, давно знакомый
тон, с которым
отец всегда относился к нему и к которому Сережа научился уже подделываться.
Отец всегда говорил с ним — так чувствовал Сережа — как будто он обращался к какому-то воображаемому им мальчику, одному из таких, какие бывают в книжках, но совсем не похожему на Сережу. И Сережа всегда с
отцом старался притвориться этим самым книжным мальчиком.
В одном письме мать доказывала необходимость съездить в Финляндию. Климу показалось, что письмо написано в
тоне обиды на
отца за то, что он болен, и, в то же время, с полным убеждением, что
отец должен был заболеть опасно. В конце письма одна фраза заставила Клима усмехнуться:
— В январе ты получишь подробный отчет по ликвидации предприятий
отца, — добавил он деловым
тоном.
Спивак, идя по дорожке, присматриваясь к кустам, стала рассказывать о Корвине тем
тоном, каким говорят, думая совершенно о другом, или для того, чтоб не думать. Клим узнал, что Корвина, больного, без сознания, подобрал в поле приказчик
отца Спивак; привез его в усадьбу, и мальчик рассказал, что он был поводырем слепых; один из них, называвший себя его дядей, был не совсем слепой, обращался с ним жестоко, мальчик убежал от него, спрятался в лесу и заболел, отравившись чем-то или от голода.
Когда дедушка,
отец и брат, простившийся с Климом грубо и враждебно, уехали, дом не опустел от этого, но через несколько дней Клим вспомнил неверующие слова, сказанные на реке, когда
тонул Борис Варавка: