Неточные совпадения
Пятьдесят лет ходил он по
земле, железная стопа его давила города и государства, как нога слона муравейники, красные реки крови текли от его путей во все стороны; он строил высокие башни из костей побежденных народов; он разрушал жизнь, споря в силе своей со Смертью, он мстил ей за то, что она взяла сына его Джигангира; страшный человек — он хотел
отнять у нее все жертвы — да издохнет она с голода и тоски!
— Самый красивый и умный мальчик — это мой сын! Ему было шесть лет уже, когда к нам на берег явились сарацины [Сарацины — древнее название жителей Аравии, а позднее, в период крестовых походов, — всех арабов-мусульман.] — пираты, они убили отца моего, мужа и еще многих, а мальчика похитили, и вот четыре года, как я его ищу на
земле. Теперь он
у тебя, я это знаю, потому что воины Баязета схватили пиратов, а ты — победил Баязета и
отнял у него всё, ты должен знать, где мой сын, должен отдать мне его!
Старик Джиованни Туба еще в ранней молодости изменил
земле ради моря — эта синяя гладь, то ласковая и тихая, точно взгляд девушки, то бурная, как сердце женщины, охваченное страстью, эта пустыня, поглощающая солнце, ненужное рыбам, ничего не родя от совокупления с живым золотом лучей, кроме красоты и ослепительного блеска, — коварное море, вечно поющее о чем-то, возбуждая необоримое желание плыть в его даль, — многих оно
отнимает у каменистой и немой
земли, которая требует так много влаги
у небес, так жадно хочет плодотворного труда людей и мало дает радости — мало!
— Я не знаю, что это, я говорю, чтò есть, — продолжал Нехлюдов, — знает, что правительство обкрадывает его; знает, что мы, землевладельцы, обокрали его уже давно,
отняв у него землю, которая должна быть общим достоянием, а потом, когда он с этой краденой земли соберет сучья на топку своей печи, мы его сажаем в тюрьму и хотим уверить его, что он вор.
Я знаю, Шульгович мне на это ответит: «Тогда придут к нам нежданно и
отнимут у нас земли и дома, вытопчут пашни, уведут наших жен и сестер».
Неточные совпадения
— Закон! — повторил он презрительно, — он прежде ограбил всех, всю
землю, всё богачество
у людей
отнял, под себя подобрал, всех побил, какие против него шли, а потом закон написал, чтобы не грабили да не убивали. Он бы прежде этот закон написал.
— В ученых обществах, правительственных учреждениях и газетах толкуем о причинах бедности народа и средствах поднятия его, только не о том одном несомненном средстве, которое наверное поднимет народ и состоит в том, чтобы перестать
отнимать у него необходимую ему
землю.
«Имеешь ли ты право возвестить нам хоть одну из тайн того мира, из которого ты пришел? — спрашивает его мой старик и сам отвечает ему за него, — нет, не имеешь, чтобы не прибавлять к тому, что уже было прежде сказано, и чтобы не
отнять у людей свободы, за которую ты так стоял, когда был на
земле.
Они
у прежнего помещика были на оброке, он их посадил на пашню;
отнял у них всю
землю, скотину всю
у них купил по цене, какую сам определил, заставил работать всю неделю на себя, а дабы они не умирали с голоду, то кормил их на господском дворе, и то по одному разу в день, а иным давал из милости месячину.
— Слушайтесь вашего сердца; оно одно вам скажет правду, — перебил ее Лаврецкий… — Опыт, рассудок — все это прах и суета! Не
отнимайте у себя лучшего, единственного счастья на
земле.