Неточные совпадения
За спиной старика стоит, опираясь локтем о камень, черноглазый смугляк, стройный и тонкий,
в красном колпаке на голове,
в белой фуфайке на выпуклой груди и
в синих штанах, засученных по колени. Он щиплет пальцами правой руки усы и задумчиво
смотрит в даль
моря, где качаются черные полоски рыбацких лодок, а далеко за ними чуть виден белый парус, неподвижно тающий
в зное, точно облако.
Шуршат и плещут волны. Синие струйки дыма плавают над головами людей, как нимбы. Юноша встал на ноги и тихо поет, держа сигару
в углу рта. Он прислонился плечом к серому боку камня, скрестил руки на груди и
смотрит в даль
моря большими главами мечтателя.
Сизые камни
смотрят из виноградников,
в густых облаках зелени прячутся белые дома, сверкают на солнце стекла окон, и уже заметны глазу яркие пятна; на самом берегу приютился среди скал маленький дом, фасад его обращен к
морю и весь завешен тяжелою массою ярко-лиловых цветов, а выше, с камней террасы, густыми ручьями льется красная герань.
Еще мальчишкой Туба, работая на винограднике, брошенном уступами по склону горы, укрепленном стенками серого камня, среди лапчатых фиг и олив, с их выкованными листьями,
в темной зелени апельсинов и запутанных ветвях гранат, на ярком солнце, на горячей земле,
в запахе цветов, — еще тогда он
смотрел, раздувая ноздри,
в синее око
моря взглядом человека, под ногами которого земля не тверда — качается, тает и плывет, —
смотрел, вдыхая соленый воздух, и пьянел, становясь рассеянным, ленивым, непослушным, как всегда бывает с тем, кого
море очаровало и зовет, с тем, кто влюбился душою
в море…
Так и заснул навсегда для земли человек, плененный
морем; он и женщин любил, точно сквозь сон, недолго и молча, умея говорить с ними лишь о том, что знал, — о рыбе и кораллах, об игре волн, капризах ветра и больших кораблях, которые уходят
в неведомые
моря; был он кроток на земле, ходил по ней осторожно, недоверчиво и молчал с людьми, как рыба, поглядывая во все глаза зорким взглядом человека, привыкшего
смотреть в изменчивые глубины и не верить им, а
в море он становился тихо весел, внимателен к товарищам и ловок, точно дельфин.
Старику стало тяжело среди этих людей, они слишком внимательно
смотрели за кусками хлеба, которые он совал кривою, темной лапой
в свой беззубый рот; вскоре он понял, что лишний среди них; потемнела у него душа, сердце сжалось печалью, еще глубже легли морщины на коже, высушенной солнцем, и заныли кости незнакомою болью; целые дни, с утра до вечера, он сидел на камнях у двери хижины, старыми глазами глядя на светлое
море, где растаяла его жизнь, на это синее,
в блеске солнца,
море, прекрасное, как сон.
Далеко оно было от него, и трудно старику достичь берега, но он решился, и однажды, тихим вечером, пополз с горы, как раздавленная ящерица по острым камням, и когда достиг волн — они встретили его знакомым говором, более ласковым, чем голоса людей, звонким плеском о мертвые камни земли; тогда — как после догадывались люди — встал на колени старик,
посмотрел в небо и
в даль, помолился немного и молча за всех людей, одинаково чужих ему, снял с костей своих лохмотья, положил на камни эту старую шкуру свою — и все-таки чужую, — вошел
в воду, встряхивая седой головой, лег на спину и, глядя
в небо, — поплыл
в даль, где темно-синяя завеса небес касается краем своим черного бархата морских волн, а звезды так близки
морю, что, кажется, их можно достать рукой.
В трепете Сириуса такое напряжение, точно гордая звезда хочет затмить блеск всех светил.
Море осеяно золотой пылью, и это почти незаметное отражение небес немного оживляет черную, немую пустыню, сообщая ей переливчатый, призрачный блеск. Как будто из глубин морских
смотрят в небо тысячи фосфорически сияющих глаз…
Если
смотреть на остров издали, с
моря, он должен казаться подобным богатому храму
в праздничный день: весь чисто вымыт, щедро убран яркими цветами, всюду сверкают крупные капли дождя — топазами на желтоватом молодом листе винограда, аметистами на гроздьях глициний, рубинами на кумаче герани, и точно изумруды всюду на траве,
в густой зелени кустарника, на листве деревьев.
А когда
море спокойно, как зеркало, и
в камнях нет белого кружева прибоя, Пепе, сидя где-нибудь на камне,
смотрит острыми глазами
в прозрачную воду: там, среди рыжеватых водорослей, плавно ходят рыбы, быстро мелькают креветки, боком ползет краб. И
в тишине, над голубою водой, тихонько течет звонкий задумчивый голос мальчика...
Неточные совпадения
По его взглядам на дамскую беседку (он
смотрел прямо на нее, но не узнавал жены
в море кисеи, лент, перьев, зонтиков и цветов) она поняла, что он искал ее; но она нарочно не замечала его.
Она села к столу, на котором Лонгрен мастерил игрушки, и попыталась приклеить руль к корме;
смотря на эти предметы, невольно увидела она их большими, настоящими; все, что случилось утром, снова поднялось
в ней дрожью волнения, и золотое кольцо, величиной с солнце, упало через
море к ее ногам.
Внимательно наклоняясь к
морю,
смотрела она на горизонт большими глазами,
в которых не осталось уже ничего взрослого, — глазами ребенка.
Лонгрен провел ночь
в море; он не спал, не ловил, а шел под парусом без определенного направления, слушая плеск воды,
смотря в тьму, обветриваясь и думая.
Нет, Любаша не совсем похожа на Куликову, та всю жизнь держалась так, как будто считала себя виноватой
в том, что она такова, какая есть, а не лучше. Любаше приниженность слуги для всех была совершенно чужда. Поняв это, Самгин стал
смотреть на нее, как на смешную «Ванскок», — Анну Скокову, одну из героинь романа Лескова «На ножах»; эту книгу и «Взбаламученное
море» Писемского, по их «социальной педагогике», Клим ставил рядом с «Бесами» Достоевского.