Неточные совпадения
Однажды вечером, кончив дневной сбор винограда, партия молдаван, с которой я работал, ушла на берег моря, а я и
старуха Изергиль остались под густой
тенью виноградных лоз и, лежа на земле, молчали, глядя, как тают в голубой мгле ночи силуэты тех людей, что пошли к морю.
Луна взошла. Ее диск был велик, кроваво-красен, она казалась вышедшей из недр этой степи, которая на своем веку так много поглотила человеческого мяса и выпила крови, отчего, наверное, и стала такой жирной и щедрой. На нас упали кружевные
тени от листвы, я и
старуха покрылись ими, как сетью. По степи, влево от нас, поплыли
тени облаков, пропитанные голубым сиянием луны, они стали прозрачней и светлей.
Я смотрел, куда
старуха указывала своей дрожащей рукой с кривыми пальцами, и видел: там плыли
тени, их было много, и одна из них, темней и гуще, чем другие, плыла быстрей и ниже сестер, — она падала от клочка облака, которое плыло ближе к земле, чем другие, и скорее, чем они.
Старуха вздохнула и замолчала. Ее скрипучий голос звучал так, как будто это роптали все забытые века, воплотившись в ее груди
тенями воспоминаний. Море тихо вторило началу одной из древних легенд, которые, может быть, создались на его берегах.
Неточные совпадения
Представьте, что из шестидесяти тысяч жителей женщин только около семисот. Европеянок, жен, дочерей консулов и других живущих по торговле лиц немного, и те, как цветы севера, прячутся в
тень, а китаянок и индианок еще меньше. Мы видели в предместьях несколько китайских противных
старух; молодых почти ни одной; но зато видели несколько молодых и довольно красивых индианок. Огромные золотые серьги, кольца, серебряные браслеты на руках и ногах бросались в глаза.
— Когда нашу партию из Расеи пригнали, — продолжала тихо
старуха, точно боялась разбудить каторжные
тени, витавшие здесь, — дорога-то шла через Тайболу…
Рославлев должен был согнуться, чтоб взойти в небольшую переднюю комнату, которая в то же время служила кухнею; подле очага, на котором курился догорающий торф, сидела
старуха лет пятидесяти, довольно опрятно одетая, но худая и бледная как
тень.
Но
старуха уже и без того вышла из хаты и низко кланялась мельнику. Тому это больше понравилось, чем разговор с дочкой. Он подбоченился, и его черная
тень на стене так задрала голову, что мельник и сам уже подумал, как это у нее не свалится шапка.
— Неугодно ей, братец ты мой, показалось, что наливкой не угощали; для дедушки Сидора
старухи была, слышь, наливка куплена, так зачем вот ей уваженья не сделали и наливкой тоже не потчевали, — отвечал Петр. (В лице его уж и
тени не оставалось веселости.)