Неточные совпадения
— Господь за нас, Илюха! Дядю-то сразу
нашёл я… На-ка вот, погрызи пока что!..
— Боже мой, боже! — тяжело вздыхала Матица. — Что же это творится
на свете белом? Что будет с девочкой? Вот и у меня была девочка, как ты!.. Зосталась она там, дома, у городи Хороли… И это так далеко — город Хорол, что если б меня и пустили туда, так не
нашла бы я до него дороги… Вот так-то бывает с человеком!.. Живёт он, живёт
на земле и забывает, где его родина…
Илья слушал спор, песню, хохот, но всё это падало куда-то мимо него и не будило в нём мысли. Пред ним во тьме плавало худое, горбоносое лицо помощника частного пристава,
на лице этом блестели злые глаза и двигались рыжие усы. Он смотрел
на это лицо и всё крепче стискивал зубы. Но песня за стеной росла, певцы воодушевлялись, их голоса звучали смелее и громче, жалобные звуки
нашли дорогу в грудь Ильи и коснулись там ледяного кома злобы и обиды.
С того дня, как Илья познакомился с Олимпиадой, ему казалось, что дом Филимонова стал ещё грязнее и тесней. Эта теснота и грязь вызывали у него чувство физического отвращения, как будто тела его касались холодные, скользкие руки. Сегодня это чувство особенно угнетало его, он не мог
найти себе места в доме, пошёл к Матице и увидал бабу сидящей у своей широкой постели
на стуле. Она взглянула
на него и, грозя пальцем, громко прошептала, точно ветер подул...
Илья полез в карман за кошельком. Но рука его не
находила кармана и дрожала так же, как дрожало сердце от ненависти к старику и страха пред ним. Шаря под полой пальто, он упорно смотрел
на маленькую лысую голову, и по спине у него пробегал холод…
Илья смотрел
на неё и думал, что вот эта девочка живёт одна, в яме, работает, как большая, не имеет никакой радости и едва ли
найдёт когда-либо радость в жизни.
— Н-ну, брат, ка-акого я человека видел вчера! Знаменитого человека — Петра Васильича… про начётчика Сизова — слыхал ты? Неизречённой мудрости человек! И не иначе, как сам господь
наслал его
на меня, — для облегчения души моей от лукавого сомнения в милости господней ко мне, грешному…
— Теперь они уже перестали… не являются! Только — сам Петруха начал… — смущённо и робко говорил Терентий. — Ты бы, Илюша,
на квартирку куда-нибудь съехал —
нашёл бы себе комнатёнку и жил?.. А то Петруха говорит: «Я, говорит, тёмных людей в своём доме не могу терпеть, я, говорит, гласный человек…»
— И не люблю, — сказал Илья твёрдо. — Кого любить? за что? Какие мне дары людьми подарены?.. Каждый за своим куском хлеба хочет
на чужой шее доехать, а туда же говорят: люби меня, уважай меня!
Нашли дурака! Уважь меня — я тебя тоже уважу. Подай мне мою долю, я, может, тебя полюблю тогда! Все одинаково жрать хотят…
На другой день Илья
нашёл себе квартиру — маленькую комнату рядом с кухней. Её сдавала какая-то барышня в красной кофточке; лицо у неё было розовое, с остреньким птичьим носиком, ротик крошечный, над узким лбом красиво вились чёрные волосы, и она часто взбивала их быстрым жестом маленькой и тонкой руки.
Замерло пение, — Илья вздохнул глубоким, легким вздохом. Ему было хорошо: он не чувствовал раздражения, с которым пришёл сюда, и не мог остановить мысли
на грехе своём. Пение облегчило его душу и очистило её. Чувствуя себя так неожиданно хорошо, он недоумевал, не верил ощущению своему, но искал в себе раскаяния и — не
находил его.
— А что, Кирик Никодимович, так и не
нашли того, который купца
на Дворянской задушил?..
— Верно! Не успокаивает… Какой мне выигрыш в том, что я,
на одном месте стоя, торгую? Свободы я лишился. Выйти нельзя. Бывало, ходишь по улицам, куда хочешь…
Найдёшь хорошее, уютное местечко, посидишь, полюбуешься… А теперь торчу здесь изо дня в день и — больше ничего…
— Да, может быть, — серьезно сказала она, — это что-нибудь в этом роде, хотя я ничего не чувствую. Ты видишь, как я ем, гуляю, сплю, работаю. Вдруг как будто
найдет на меня что-нибудь, какая-то хандра… мне жизнь покажется… как будто не все в ней есть… Да нет, ты не слушай: это все пустое…
— И я добра вам хочу. Вот
находят на вас такие минуты, что вы скучаете, ропщете; иногда я подкарауливал и слезы. «Век свой одна, не с кем слова перемолвить, — жалуетесь вы, — внучки разбегутся, маюсь, маюсь весь свой век — хоть бы Бог прибрал меня! Выйдут девочки замуж, останусь как перст» и так далее. А тут бы подле вас сидел почтенный человек, целовал бы у вас руки, вместо вас ходил бы по полям, под руку водил бы в сад, в пикет с вами играл бы… Право, бабушка, что бы вам…
Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко мне
на почту письмо. Взглянул
на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу». Я так и обомлел. «Ну, — думаю себе, — верно,
нашел беспорядки по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты
нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже
на то, чтобы ей было восемнадцать лет. Я не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках.
Не видеться ни с женами, // Ни с малыми ребятами, // Ни с стариками старыми, // Покуда спору нашему // Решенья не
найдем, // Покуда не доведаем // Как ни
на есть — доподлинно: // Кому жить любо-весело, // Вольготно
на Руси?
Доволен Клим. Нашел-таки // По нраву должность! Бегает, // Чудит, во все мешается, // Пить даже меньше стал! // Бабенка есть тут бойкая, // Орефьевна, кума ему, // Так с ней Климаха барина // Дурачит заодно. // Лафа бабенкам! бегают //
На барский двор с полотнами, // С грибами, с земляникою: // Все покупают барыни, // И кормят, и поят!
Поспоривши, повздорили, // Повздоривши, подралися, // Подравшися, удумали // Не расходиться врозь, // В домишки не ворочаться, // Не видеться ни с женами, // Ни с малыми ребятами, // Ни с стариками старыми, // Покуда спору нашему // Решенья не
найдем, // Покуда не доведаем // Как ни
на есть — доподлинно, // Кому жить любо-весело, // Вольготно
на Руси?