И философ сделал такую гримасу, точно обжёгся чем-то горячим. Лунёв
смотрел на товарища как на чудака, как на юродивого. Порою Яков казался ему слепым и всегда — несчастным, негодным для жизни. В доме говорили, — и вся улица знала это, — что Петруха Филимонов хочет венчаться со своей любовницей, содержавшей в городе один из дорогих домов терпимости, но Яков относился к этому с полным равнодушием. И, когда Лунёв спросил его, скоро ли свадьба, Яков тоже спросил...
На улице ему стало легче. Он ясно понимал, что скоро Яков умрёт, и это возбуждало в нём чувство раздражения против кого-то. Якова он не жалел, потому что не мог представить, как стал бы жить между людей этот тихий парень. Он давно
смотрел на товарища как на обречённого к исчезновению. Но его возмущала мысль: за что измучили безобидного человека, за что прежде времени согнали его со света? И от этой мысли злоба против жизни — теперь уже основа души — росла и крепла в нём.
Сдача была в конторке, но ключ лежал в комнате, и Лунёву не хотелось пойти за ним. Когда девочка ушла, Павел не возобновлял разговора. Стоя у прилавка, он хлопал себя по колену снятым с головы картузом и
смотрел на товарища, как бы ожидая от него чего-то. Но Лунёв, отвернувшись в сторону, тихо свистел сквозь зубы.
Неточные совпадения
У Ильи сжалось сердце от неприятного предчувствия. Желание уйти из этого дома, где он всё знал и ко всему привык, вдруг исчезло, комната, которую он не любил, теперь показалась ему такой чистой, светлой. Сидя
на кровати, он
смотрел в пол, и ему не хотелось одеваться… Пришёл Яков, хмурый и нечёсаный, склонил голову к левому плечу и, вскользь взглянув
на товарища, сказал...
Илья с удивлением и завистью
смотрел на большую голову
товарища. Иногда, чувствуя себя забитым его вопросами, он вскакивал с места и произносил суровые речи. Плотный и широкий, он почему-то всегда в этих случаях отходил к печке, опирался
на неё плечами и, взмахивая курчавой головой, говорил, твёрдо отчеканивая слова...
На улице Лунёв задумался о судьбе своих
товарищей. Он видел, что ему лучше всех живётся. Но это сознание не вызвало в нём приятного чувства. Он только усмехнулся и подозрительно
посмотрел вокруг…
— Как же, брошу, дожидайся! — смеясь, сказал Илья. Но Грачёв стоял
на своём. Он, зорко
посматривая в лицо
товарища, настойчиво убеждал его...
Тупое чувство какой-то лени мешало Лунёву отвечать
на слова
товарища. Безразличным взглядом он рассматривал возбуждённое, насмешливое лицо Павла и чувствовал, что укоры не задевают его души. Жёлтые волоски в усах и
на подбородке Грачёва были как плесень
на его худом лице, и Лунёв
смотрел на них, равнодушно соображая...
— Это остроумно, — сказал Объедок и закашлялся. Ротмистр с сознанием своего превосходства
посмотрел на товарищей, но не сказал ничего, ибо ел.
Неточные совпадения
— Он был очень болен после того свидания с матерью, которое мы не пре-ду-смотрели, — сказал Алексей Александрович. — Мы боялись даже за его жизнь. Но разумное лечение и морские купанья летом исправили его здоровье, и теперь я по совету доктора отдал его в школу. Действительно, влияние
товарищей оказало
на него хорошее действие, и он совершенно здоров и учится хорошо.
Бульба по случаю приезда сыновей велел созвать всех сотников и весь полковой чин, кто только был налицо; и когда пришли двое из них и есаул Дмитро Товкач, старый его
товарищ, он им тот же час представил сыновей, говоря: «Вот
смотрите, какие молодцы!
На Сечь их скоро пошлю». Гости поздравили и Бульбу, и обоих юношей и сказали им, что доброе дело делают и что нет лучшей науки для молодого человека, как Запорожская Сечь.
Теперь он тешил себя заранее мыслью, как он явится с двумя сыновьями своими
на Сечь и скажет: «Вот
посмотрите, каких я молодцов привел к вам!»; как представит их всем старым, закаленным в битвах
товарищам; как поглядит
на первые подвиги их в ратной науке и бражничестве, которое почитал тоже одним из главных достоинств рыцаря.
Но никто не разделял его счастия; молчаливый
товарищ его
смотрел на все эти взрывы даже враждебно и с недоверчивостью. Был тут и еще один человек, с виду похожий как бы
на отставного чиновника. Он сидел особо, перед своею посудинкой, изредка отпивая и
посматривая кругом. Он был тоже как будто в некотором волнении.
Он
смотрел на каторжных
товарищей своих и удивлялся: как тоже все они любили жизнь, как они дорожили ею!