Неточные совпадения
Илья снова не ответил ей. Имя божие в её устах породило в нём острое, но неясное, неуловимое словом
чувство, и оно противоречило его желанию обнять эту женщину. Матица упёрлась руками в постель, приподняла своё большое
тело и подвинула его к стене. Потом она заговорила равнодушно, каким-то деревянным голосом...
Эта связь, неожиданная, капризная, захватила Илью целиком, вызвала в нём самодовольное
чувство и как бы залечила царапины, нанесённые жизнью сердцу его. Мысль, что женщина, красивая, чисто одетая, свободно, по своей охоте, даёт ему свои дорогие поцелуи и ничего не просит взамен их, ещё более поднимала его в своих глазах. Он точно поплыл по широкой реке, в спокойной волне, ласкавшей его
тело.
С того дня, как Илья познакомился с Олимпиадой, ему казалось, что дом Филимонова стал ещё грязнее и тесней. Эта теснота и грязь вызывали у него
чувство физического отвращения, как будто
тела его касались холодные, скользкие руки. Сегодня это
чувство особенно угнетало его, он не мог найти себе места в доме, пошёл к Матице и увидал бабу сидящей у своей широкой постели на стуле. Она взглянула на него и, грозя пальцем, громко прошептала, точно ветер подул...
Илья смотрел вслед ему с таким
чувством, как будто Павел крепко потёр ему рукой своей ссадину на
теле.
Неточные совпадения
— Стало быть, если
чувства мои уничтожены, если
тело мое умрет, существования никакого уж не может быть? — спросил он.
С новым, странным, почти болезненным,
чувством всматривался он в это бледное, худое и неправильное угловатое личико, в эти кроткие голубые глаза, могущие сверкать таким огнем, таким суровым энергическим
чувством, в это маленькое
тело, еще дрожавшее от негодования и гнева, и все это казалось ему более и более странным, почти невозможным. «Юродивая! юродивая!» — твердил он про себя.
Самгин ожидал не этого; она уже второй раз как будто оглушила, опрокинула его. В глаза его смотрели очень яркие, горячие глаза; она поцеловала его в лоб, продолжая говорить что-то, — он, обняв ее за талию, не слушал слов. Он чувствовал, что руки его, вместе с физическим теплом ее
тела, всасывают еще какое-то иное тепло. Оно тоже согревало, но и смущало, вызывая
чувство, похожее на стыд, —
чувство виновности, что ли? Оно заставило его прошептать:
Потом опять бросался к Вере, отыскивая там луча чистоты, правды, незараженных понятий, незлоупотребленного
чувства, красоты души и
тела, нераздельно-истинной красоты!
Единственное
чувство, вызываемое во всех людях его смертью, было
чувство досады за хлопоты, которые доставляла необходимость устранить это угрожающее разложением
тело.