Неточные совпадения
Он возился
в сумраке, толкал стол, брал
в руки то одну, то другую
бутылку и снова ставил их на место, смеясь виновато и смущенно. А она вплоть подошла к нему и стояла рядом с ним, с улыбкой глядя
в лицо ему и на его дрожащие
руки.
Компания расположилась на крайнем звене плота, выдвинутого далеко
в пустынную гладь реки. На плоту были настланы доски, посреди их стоял грубо сколоченный стол, и всюду были разбросаны пустые
бутылки, корзины с провизией, бумажки конфет, корки апельсин…
В углу плота насыпана груда земли, на ней горел костер, и какой-то мужик
в полушубке, сидя на корточках, грел
руки над огнем и искоса поглядывал
в сторону господ. Господа только что съели стерляжью уху, теперь на столе пред ними стояли вина и фрукты.
Она то и дело появлялась
в комнате. Ее лицо сияло счастьем, и глаза с восторгом осматривали черную фигуру Тараса, одетого
в такой особенный, толстый сюртук с карманами на боках и с большими пуговицами. Она ходила на цыпочках и как-то все вытягивала шею по направлению к брату. Фома вопросительно поглядывал на нее, но она его не замечала, пробегая мимо двери с тарелками и
бутылками в руках.
Опрокидывая стулья, толкая стол, причем посуда и
бутылки звенели и падали, купцы лезли на Маякина с бокалами
в руках, возбужденные, радостные, иные со слезами на глазах.
И вот в потребное время он взял
в руку бутылку мадеры и пошел вокруг, нагибаясь к каждому гостю с вопросом: «Прикажете?», но, дойдя до сына и приклонясь к нему, он не выдержал и, вместо «прикажете вина», простонал:
Встретились обе шайки случайно, при разгроме одной и той же винной лавки, и, вместо того чтобы вступить в пререкания и борьбу, побратались за бутылкой. А обоих атаманов, стоявших начеку с небрежно опущенными маузерами, пьяные мужики, суя
в руки бутылки с отбитыми горлышками, толкали друг к другу и убеждали помириться. И Васька, также пьяный, вдруг прослезился и отдал маузер Митрофану, говоря слезливо:
Неточные совпадения
Освободясь от пробки влажной, //
Бутылка хлопнула; вино // Шипит; и вот с осанкой важной, // Куплетом мучимый давно, // Трике встает; пред ним собранье // Хранит глубокое молчанье. // Татьяна чуть жива; Трике, // К ней обратясь с листком
в руке, // Запел, фальшивя. Плески, клики // Его приветствуют. Она // Певцу присесть принуждена; // Поэт же скромный, хоть великий, // Ее здоровье первый пьет // И ей куплет передает.
Они подошли к дому; то был действительно трактир Меннерса.
В раскрытом окне, на столе, виднелась
бутылка; возле нее чья-то грязная
рука доила полуседой ус.
Самгин отошел от окна, лег на диван и стал думать о женщинах, о Тосе, Марине. А вечером,
в купе вагона, он отдыхал от себя, слушая непрерывную, возбужденную речь Ивана Матвеевича Дронова. Дронов сидел против него, держа
в руке стакан белого вина,
бутылка была зажата у него между колен, ладонью правой
руки он растирал небритый подбородок, щеки, и Самгину казалось, что даже сквозь железный шум под ногами он слышит треск жестких волос.
Подтащил его к столу, нагруженному
бутылками, тарелками, и, наливая дрожащей
рукой водку
в рюмки, крикнул:
Тагильский пошевелился
в кресле, но не встал, а Дронов, взяв хозяина под
руку, отвел его
в столовую, где лампа над столом освещала сердито кипевший, ярко начищенный самовар, золотистое вино
в двух
бутылках, стекло и фарфор посуды.