Неточные совпадения
Фома, нахмурившись, с обидой в сердце, смотрел на
жирные губы и челюсти, жевавшие вкусные яства, ему хотелось закричать и выгнать вон всех этих
людей, солидность которых еще недавно возбуждала в нем уважение к ним.
Фома глуповато улыбался и растерянно смотрел на усатого
человека — собеседника Ухтищева. Тот важным жестом разглаживал усы свои, и из-под них лились на Фому тяжелые,
жирные, противные слова...
Фома оттолкнулся от стола, выпрямился и, все улыбаясь, слушал ласковые, увещевающие речи. Среди этих солидных
людей он был самый молодой и красивый. Стройная фигура его, обтянутая сюртуком, выгодно выделялась из кучи
жирных тел с толстыми животами. Смуглое лицо с большими глазами было правильнее и свежее обрюзглых, красных рож. Он выпятил грудь вперед, стиснул зубы и, распахнув полы сюртука, сунул руки в карманы.
Зосимов был высокий и
жирный человек, с одутловатым и бесцветно-бледным, гладковыбритым лицом, с белобрысыми прямыми волосами, в очках и с большим золотым перстнем на припухшем от жиру пальце.
И — // как в гибель дредноута // от душащих спазм // бросаются в разинутый люк — // сквозь свой // до крика разодранный глаз // лез, обезумев, Бурлюк. // Почти окровавив исслезенные веки, // вылез, // встал, // пошел // и с нежностью, неожиданной в
жирном человеке, // взял и сказал: // «Хорошо!»
Я ему объясняю, а он внимательно слушает и говорит: «Ишь ты!» Из разговора узнаю, что этот
жирный человек бывал и в Томске, и в Иркутске, и в Ирбите, что он, будучи уже женатым, выучился самоучкой читать и писать. На хозяина, который бывал только в Томске, он смотрит снисходительно, слушает его неохотно. Когда ему что-нибудь предлагают или подают, он вежливо говорит: «Не беспокойтесь».
Неточные совпадения
Но — мне взять у
людей нечего, // Я не ем сладкого и
жирного, // Пошлость возбуждает у меня тошноту, // Еще щенком я уже был окормлен ложью.
Толстый
человек в старомодном сюртуке, поддерживая руками живот, гудел глухим,
жирным басом:
Через сотню быстрых шагов он догнал двух
людей, один был в дворянской фуражке, а другой — в панаме. Широкоплечие фигуры их заполнили всю панель, и, чтоб опередить их, нужно было сойти в грязь непросохшей мостовой. Он пошел сзади, посматривая на красные,
жирные шеи. Левый, в панаме, сиповато, басом говорил:
— Нет, подожди! Ты думаешь, я — блаженненькая, вроде уличной дурочки? Думаешь — не знаю я
людей? Вчера здешний газетчик, такой курносенький,
жирный поросенок… Ну, — не стоит говорить!
Он был так велик, что Самгину показалось:
человек этот, на близком от него расстоянии, не помещается в глазах, точно колокольня. В ограде пред дворцом и даже за оградой, на улице, становилось все тише, по мере того как Родзянко все более раздувался, толстое лицо его набухало кровью, и неистощимый
жирный голос ревел: