Там, упираясь руками о стол, стоял Фома. Оскалив зубы, он молча оглядывал купечество горящими, широко раскрытыми глазами. Нижняя челюсть у него тряслась, плечи вздрагивали, и пальцы рук, крепко вцепившись в край стола, судорожно царапали скатерть. При виде его по-волчьи
злого лица и этой гневной позы купечество вновь замолчало на секунду.
Неточные совпадения
Опасность быть застигнутым на месте преступления не пугала, а лишь возбуждала его — глаза у него темнели, он стискивал зубы,
лицо его становилось гордым и
злым.
И, произнося раздельно и утвердительно слова свои, старик Ананий четырежды стукнул пальцем по столу.
Лицо его сияло
злым торжеством, грудь высоко вздымалась, серебряные волосы бороды шевелились на ней. Фоме жутко стало слушать его речи, в них звучала непоколебимая вера, и сила веры этой смущала Фому. Он уже забыл все то, что знал о старике и во что еще недавно верил как в правду.
Она стала ходить по комнате, собирая разбросанную одежду. Фома наблюдал за ней и был недоволен тем, что она не рассердилась на него за слова о душе.
Лицо у нее было равнодушно, как всегда, а ему хотелось видеть ее
злой или обиженной, хотелось чего-то человеческого.
Горький укор, ядовитое презрение выразились на
лице старика. С шумом оттолкнув от стола свое кресло, он вскочил с него и, заложив руки за спину, мелкими шагами стал бегать по комнате, потряхивая головой и что-то говоря про себя
злым, свистящим шепотом… Любовь, бледная от волнения и обиды, чувствуя себя глупой и беспомощной пред ним, вслушивалась в его шепот, и сердце ее трепетно билось.
И возмущенный страданием измученного теснотою жизни человека, полный обиды за него, он, в порыве
злой тоски, густым и громким голосом зарычал, обратив
лицо туда, где во тьме сверкали огни города...
— Уйди! — истерически закричал Ежов, прижавшись спиной к стене. Он стоял растерянный, подавленный, обозленный и отмахивался от простертых к нему рук Фомы. А в это время дверь в комнату отворилась, и на пороге стала какая-то вся черная женщина.
Лицо у нее было
злое, возмущенное, щека завязана платком. Она закинула голову, протянула к Ежову руку и заговорила с шипением и свистом...
Когда Кононов грузно сел на стул, точно не выдержав тяжести суровых слов Фомы, — Фома заметил, что на
лицах некоторых из купцов мелькнули едкие и
злые улыбки. Он услышал чей-то одобрительный и удивленный шепот...
«Какое
злое лицо», — подумал Самгин, вздохнув и наливая вино в стаканы. Коротенькими пальцами дрожащей руки Дуняша стала расстегивать кофточку, он хотел помочь ей, но Дуняша отвела его руку.
Было бы неделикатно; да и клянусь, он был в таком состоянии, что его почти надо было щадить: он был взволнован; в иных местах рассказа иногда просто обрывал и молчал по нескольку минут, расхаживая с
злым лицом по комнате.
Я вспомнил, что некоторые из моих товарищей, видевшие уже Сейоло, говорили, что жена у него нехороша собой, с
злым лицом и т. п., и удивлялся, как взгляды могут быть так различны в определении даже наружности женщины! «Видели Сейоло?» — с улыбкой спросил нас Вандик.
Маслова была одета опять попрежнему в белой кофте, юбке и косынке. Подойдя к Нехлюдову и увидав его холодное,
злое лицо, она багрово покраснела и, перебирая рукою край кофты, опустила глаза. Смущение ее было для Нехлюдова подтверждением слов больничного швейцара.
Неточные совпадения
Лицо его вдруг приняло
злое выражение, происходившее от усилия преодолеть свою застенчивость.
— Что такое Вронский? — сказал Левин, и
лицо его из того детски-восторженного выражения, которым только что любовался Облонский, вдруг перешло в
злое и неприятное.
Она вся расширела, и в
лице ее, в то время как она говорила об актрисе, было
злое, искажавшее ее
лицо выражение.
Тут был, однако, цвет столицы, // И знать, и моды образцы, // Везде встречаемые
лица, // Необходимые глупцы; // Тут были дамы пожилые // В чепцах и в розах, с виду
злые; // Тут было несколько девиц, // Не улыбающихся
лиц; // Тут был посланник, говоривший // О государственных делах; // Тут был в душистых сединах // Старик, по-старому шутивший: // Отменно тонко и умно, // Что нынче несколько смешно.
Почти все время, как читал Раскольников, с самого начала письма,
лицо его было мокро от слез; но когда он кончил, оно было бледно, искривлено судорогой, и тяжелая, желчная,
злая улыбка змеилась по его губам.