Неточные совпадения
— Буду я тебя, Фома, учить. Самую
настоящую, верную
науку философию преподам я тебе… и ежели ты ее поймешь — будешь жить без ошибок.
— Говорит он увесисто… — повторил Фома. — Жалуется… «Вымирает, говорит,
настоящий купец… Всех, говорит, людей одной
науке учат… чтобы все были одинаковы… на одно лицо…»
— Начал было в гимназии, да из шестого класса взял меня отец и определил в правление. Что наша наука! Читать, писать, грамматике, арифметике, а дальше и не пошел-с. Кое-как приспособился к делу, да и перебиваюсь помаленьку. Ваше дело другое-с: вы проходили
настоящие науки.
— Вся наша жизнь есть наука, сударь, с тою лишь разницей, что обыкновенные,
настоящие науки проникать учат, а жизнь, напротив того, устраняться от проникновения внушает. И только тогда, когда человек вот эту, жизненную-то, науку себе усвоит, только тогда он и может с некоторою уверенностью воскликнуть: да, быть может, и мне господь бог пошлет собственною смертью умереть!
Неточные совпадения
—
Настоящих господ по запаху узнаешь, у них запах теплый, собаки это понимают… Господа — от предков сотнями годов приспособлялись к
наукам, чтобы причины понимать, и достигли понимания, и вот государь дал им Думу, а в нее набился народ недостойный.
Но совершенно на другом конце, в точных
науках о природном мире, мы сейчас встречаемся с
настоящей трагедией ученого.
Только вот что мне удивительно: всем
наукам они научились, говорят так складно, что душа умиляется, а дела-то
настоящего не смыслят, даже собственной пользы не чувствуют: их же крепостной человек, приказчик, гнет их, куда хочет, словно дугу.
Один из тузов, ездивший неизвестно зачем с ученою целью в Париж, собственными глазами видел Клода Бернара, как есть живого Клода Бернара,
настоящего; отрекомендовался ему по чину, званию, орденам и знатным своим больным, и Клод Бернар, послушавши его с полчаса, сказал: «Напрасно вы приезжали в Париж изучать успехи медицины, вам незачем было выезжать для этого из Петербурга»; туз принял это за аттестацию своих занятий и, возвратившись в Петербург, произносил имя Клода Бернара не менее 10 раз в сутки, прибавляя к нему не менее 5 раз «мой ученый друг» или «мой знаменитый товарищ по
науке».
Этот Промифей, воспетый не Глинкою, а самим Пушкиным в послании к Лукуллу, был министр народного просвещения С. С. (еще не граф) Уваров, Он удивлял нас своим многоязычием и разнообразием всякой всячины, которую знал;
настоящий сиделец за прилавком просвещения, он берег в памяти образчики всех
наук, их казовые концы или, лучше, начала.