Неточные совпадения
Суета и давка особенно чувствовалась на площади против цирка. Публика, выходившая после утреннего представления, едва
могла пробираться в толпе, валившей с Царицы на Луга, где
были балаганы. Люди, лошади, сани, кареты — все смешалось. Посреди шума раздавались со всех концов нетерпеливые возгласы, слышались недовольные, ворчливые замечания лиц, застигнутых врасплох метелью. Нашлись даже такие, которые тут же
не на шутку рассердились и хорошенько ее выбранили.
Он один
мог заменять целую труппу:
был отличным наездником, эквилибристом, гимнастом, жонглером, мастером дрессировать ученых лошадей, собак, обезьян, голубей, — а как клоун, как потешник —
не знал себе соперника.
Помещение под лестницей
не отличалось, правда, большим удобством: потолок срезывался углом, так что под возвышенной его частью с трудом
мог выпрямиться человек рослый; но люди живут и
не в такой тесноте; наконец, квартира даровая, нельзя
быть взыскательным.
Здесь действительно можно
было вздохнуть свободнее. Здесь мальчик никому
не мешал; он
мог всюду следовать за матерью и цепляться за ее подол, сколько
было душе угодно.
— Дети, дети… довольно! Вы, кажется,
не хотите больше
быть умными…
Не хотите слушать, — говорила тетя Соня, досадовавшая главным образом за то, что
не умела сердиться. Ну,
не могла она этого сделать, —
не могла решительно!
Нельзя сказать, чтобы мальчик этот
был особенно интересен; но нельзя
было не остановиться на нем, так как он представлял теперь единственную мужскую отрасль фамилии графов Листомировых и, как справедливо иногда замечал его отец, задумчиво глядя вдаль и меланхолически свешивая голову набок: «
Мог, — кто знает? —
мог играть в будущем видную роль в отечестве?!»
Эта Верочка
была во всех отношениях прелестная девочка; тоненькая, нежная и вместе с тем свежая, как только что снесенное яичко, с голубыми жилками на висках и шее, с легким румянцем на щеках и большими серо-голубыми глазами, смотревшими из-под длинных ресниц как-то всегда прямо,
не по летам внимательно; но лучшим украшением Верочки
были ее волосы пепельного цвета, мягкие, как тончайший шелк, и такие густые, что мисс Бликс долго билась по утрам, прежде чем
могла привести их в должный порядок.
Словом, это
была та самая Верочка, которая, вбежав как-то в гостиную и застав там сидевшего с матерью известного нашего поэта Тютчева, ни за что
не хотела согласиться, что седой этот старичок
мог сочинять стихи; напрасно уверяли мать и сам Тютчев, — Верочка стояла на своем; поглядывая недоверчиво на старика своими большими голубыми глазами, она повторяла...
— Отчего же? — весело возразила тетя, усаживаясь подле самовара, — я смотрела афишку: сегодня
не будет выстрелов, ничего такого, что бы
могло испугать детей, — наши детки
были, право, так милы… Нельзя же их
не побаловать! К тому же удовольствие это
было им обещано.
Деспотом граф также
не мог быть по той простой причине, что дома молчал столько же, сколько в свете.
На этот раз по крайней мере граф
мог быть довольным. Зизи и Паф, предупрежденные Верочкой, —
не произнесли слова; Верочка
не спускала глаз с сестры и брата; она заботливо предупреждала каждое их движение.
— Деточки, вы у меня спрашиваете слишком уж много… Я, право, ничего
не могу вам объяснить. Сегодня вечером все это
будет перед вашими глазами. Верочка, ты бы продолжала; ну, что ж дальше?..
Тетя Соня долго
не могла оторваться от своего места. Склонив голову на ладонь, она молча,
не делая уже никаких замечаний, смотрела на детей, и кроткая, хотя задумчивая улыбка
не покидала ее доброго лица. Давно уже оставила она мечты о себе самой: давно примирилась с неудачами жизни. И прежние мечты свои, и ум, и сердце — все это отдала она детям, так весело играющим в этой комнате, и счастлива она
была их безмятежным счастьем…
Она поминутно заглядывала в окно, переходила из комнаты в другую, расспрашивая у каждого входившего о том, долго ли
может продолжаться такая метель и
может ли
быть, чтобы она
не утихла во весь вечер.
Неточные совпадения
Хлестаков. Поросенок ты скверный… Как же они
едят, а я
не ем? Отчего же я, черт возьми,
не могу так же? Разве они
не такие же проезжающие, как и я?
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно
есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я знаю, что ни одна женщина
не может их выдержать,
не так ли?
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою
не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще
не было, что
может все сделать, все, все, все!
Квартальный. Прохоров в частном доме, да только к делу
не может быть употреблен.
Анна Андреевна. Но это
не может быть, Антоша: он обручился с Машенькой…