Неточные совпадения
В ответ на это
старушка заморгала
глазами, погрозила пальцем и выглянула на двор; после чего она подошла к родственнику и сказала шепотом...
Во время этого объяснения лукавые
глаза Гришки быстро перебегали от отца к тетке Анне; с последними словами
старушки испуг изобразился в каждой черте плутовского лица; он ухватил дядю Акима за рукав и принялся дергать его изо всей мочи.
Наставления
старушки были постоянно перед его
глазами.
— Батюшки! Царица небесная! — воскликнула
старушка, падая на колени, и боязливо, все еще как бы
глазам не веря, принялась озираться во все стороны.
Дедушка Кондратий бережно разнимает тогда руки
старушки, которая почти без памяти, без языка висит на шее сына; тетка Анна выплакала вместе с последними слезами последние свои силы. Ваня передает ее из рук на руки Кондратию, торопливо перекидывает за спину узелок с пожитками, крестится и, не подымая заплаканных
глаз, спешит за отцом, который уже успел обогнуть избы.
Старушка вышла за ворота, отыскала
глазами Гришку, который приколачивал что-то подле лодок, и пошла к нему.
Старушка не договорила: голос ее вдруг ослабел. Она как-то усиленно закрыла
глаза и замотала головою. Сквозь распущенные веки ее, лишенные ресниц, показались слезы, которые тотчас же наполнили глубокие морщины ее исхудалого лица.
Мужественное лицо старого рыбака было красно-багрового цвета, как будто он только что вышел из бани, где парился через меру. Черты его исчезали посреди опухлости, которая особенно резко проступала вокруг
глаз, оттененных мрачно нависнувшими бровями.
Старушка заметила с удивлением, что в эти три дня муж ее поседел совершенно.
— Да ты мне только скажи, болезная, на ушко шепни — шепни на ушко, с чего вышло такое? — приставала
старушка, поправляя то и дело головной платок, который от суеты и быстрых движений поминутно сваливался ей на
глаза. — Ты, болезная, не убивайся так-то, скажи только… на ушко шепни… А-и! А-и! Христос с тобой!.. С мужем, что ли, вышло у вас что неладно?.. И то, вишь, он беспутный какой! Плюнь ты на него, касатка! Что крушить-то себя понапрасну? Полно… Погоди, вот старик придет: он ему даст!..
— Батюшка, отец ты наш, послушай-ка, что я скажу тебе, — подхватывала
старушка, отодвигаясь, однако ж, в сторону и опуская руку на закраину печи, чтобы в случае надобности успешнее скрыться с
глаз мужа, — послушай нас… добро затрудил себя!.. Шуточное дело, с утра до вечера маешься; что мудреного… не я одна говорю…
На этом месте всхлипывание
старушки превратилось вдруг в громкое рыдание, и дедушка Кондратий прервал чтение, потому что
глаза его вдруг плохо что-то, совсем плохо стали разбирать последние строки; почерк оставался, однако ж, все так же четок и крупен. Но «затмение» дедушки Кондратия, как называл он временное свое ослепление, продолжалось недолго. Старик протер ладонью
глаза свои и снова стал читать...
Где дожить! — произнесла
старушка, зажмуривая
глаза и покачивая головой.
Неточные совпадения
Мужик этот с длинною талией принялся грызть что-то в стене,
старушка стала протягивать ноги во всю длину вагона и наполнила его черным облаком; потом что-то страшно заскрипело и застучало, как будто раздирали кого-то; потом красный огонь ослепил
глаза, и потом всё закрылось стеной.
Вронский вошел в вагон. Мать его, сухая
старушка с черными
глазами и букольками, щурилась, вглядываясь в сына, и слегка улыбалась тонкими губами. Поднявшись с диванчика и передав горничной мешочек, она подала маленькую сухую руку сыну и, подняв его голову от руки, поцеловала его в лицо.
В дальнем углу залы, почти спрятавшись за отворенной дверью буфета, стояла на коленях сгорбленная седая
старушка. Соединив руки и подняв
глаза к небу, она не плакала, но молилась. Душа ее стремилась к богу, она просила его соединить ее с тою, кого она любила больше всего на свете, и твердо надеялась, что это будет скоро.
Бедная
старушка, привыкшая уже к таким поступкам своего мужа, печально глядела, сидя на лавке. Она не смела ничего говорить; но услыша о таком страшном для нее решении, она не могла удержаться от слез; взглянула на детей своих, с которыми угрожала ей такая скорая разлука, — и никто бы не мог описать всей безмолвной силы ее горести, которая, казалось, трепетала в
глазах ее и в судорожно сжатых губах.
— Помню, батюшка, очень хорошо помню, что вы были, — отчетливо проговорила
старушка, по-прежнему не отводя своих вопрошающих
глаз от его лица.