— За что тогда осерчала на меня? — сказал он при случае Дуне. — Маленечко так… посмеялся… пошутил… а тебе и невесть что, примерно, показалось! Эх, Авдотья Кондратьевна! Ошиблась ты во мне! Не тот, примерно, Захар человек есть:
добрая душа моя! Я не токмо тебя жалею: живучи в одном доме, все узнаешь; мужа твоего добру учу, через эвто больше учу, выходит, тебя жалею… Кабы не я, не слова мои, не те бы были через него твои слезы! — заключил Захар с неподражаемым прямодушием.
— Нет, кланяться и тогда не стану: земля земле не кланяется!.. А так, зная твою
добрую душу, приду, скажу: «Не под силу, мол, не смогу достать хлебец своими трудами; дай уголок помереть покойно…» — только и скажу.
Проведает, и того, матушка, тошнее будет, востоскует оттого
добрая душа его, ослабнет духом… в служебном действии человеку это не годится!
Неточные совпадения
Одно и то же чувство — чувство неловкости, тягостного принуждения, быть может, даже стыда со стороны девушки — проглядывало на лице того и другого. Но нечего было долго думать. Глеб, чего
доброго, начнет еще подтрунивать. Ваня подошел к девушке и, переминая в руках шапку, поцеловал ее трижды (Глеб настоял на том), причем, казалось, вся
душа кинулась в лицо Вани и колени его задрожали.
Кабы не
добрая моя
душа, он вчера волоска бы на тебе не оставил.
— Спасибо, Глеб Савиныч, на
добром слове твоем, — ласково возразил дедушка Кондратий. — Говоришь ты со мною по
душе: точно, в речах твоих нет помышления, окромя мне
добра желаешь; потому и я должон по
душе говорить: худ буду я человек, коли тебя послушаю; право так: неправильно поступлю, согрешу против совести!..
Положим, ты не взыщешь, не взыщешь по
доброй по
душе своей — люди осудят: «Пристроил, скажут, дочку, нашел ей укромное, теплое гнездо у
добрых людей, да и сам туда же примостился, благо пустили; живет, скажут, хлеб жует, сложа руки, — даром, скажут, не работамши!» И скажут-то правильно — вот что!
— Так что ж?.. Уж ты, брат, и оробел?.. Ах ты, соломенная твоя
душа!.. Так что ж, что отворена? Пущай узнают! Рази ты воровать ходил? Твое
добро, тебе предоставлено, и не может тебе запретить в этом никто; захотел — взял, вот те все!.. Эх ты, Фалалей, пра, Фалалей!.. Ну, качай! Чего стал!..
— Что говорить!
Добрая, ласковая
душа его: все оттого, матушка! Памятен оттого ему всяк человек, всяк уголок родного места… Да,
добрый у тебя сынок; наградил тебя господь милосердый: послал на старости лет утешение!.. Полно, матушка Анна Савельевна, о чем тужить… послушай-ка лучше… вот он тут еще пишет...
В маленьком хозяйстве Дуни и отца ее было в ту пору очень мало денег; но деньги эти, до последней копейки, пошли, однако ж, на панихиду за упокой
души рабы божией Анны, — и каждый год потом, в тот самый день, сосновские прихожане могли видеть, как дедушка Кондратий и его дочка ставили перед образом тонкую восковую свечу, крестились и произносили молитву, в которой часто поминалось имя
доброй тетушки Анны.
— Вот вы, наверно, думаете, как и все, что я с ним слишком строга была, — продолжала она, обращаясь к Раскольникову. — А ведь это не так! Он меня уважал, он меня очень, очень уважал!
Доброй души был человек! И так его жалко становилось иной раз! Сидит, бывало, смотрит на меня из угла, так жалко станет его, хотелось бы приласкать, а потом и думаешь про себя: «приласкаешь, а он опять напьется», только строгостию сколько-нибудь и удержать можно было.
— Оттреплет этакий барин! — говорил Захар. — Такая
добрая душа; да это золото — а не барин, дай Бог ему здоровья! Я у него как в царствии небесном: ни нужды никакой не знаю, отроду дураком не назвал; живу в добре, в покое, ем с его стола, уйду, куда хочу, — вот что!.. А в деревне у меня особый дом, особый огород, отсыпной хлеб; мужики все в пояс мне! Я и управляющий и можедом! А вы-то с своим…
Неточные совпадения
Кто видывал, как слушает // Своих захожих странников // Крестьянская семья, // Поймет, что ни работою // Ни вечною заботою, // Ни игом рабства долгого, // Ни кабаком самим // Еще народу русскому // Пределы не поставлены: // Пред ним широкий путь. // Когда изменят пахарю // Поля старозапашные, // Клочки в лесных окраинах // Он пробует пахать. // Работы тут достаточно. // Зато полоски новые // Дают без удобрения // Обильный урожай. // Такая почва
добрая — //
Душа народа русского… // О сеятель! приди!..
У каждого крестьянина //
Душа что туча черная — // Гневна, грозна, — и надо бы // Громам греметь оттудова, // Кровавым лить дождям, // А все вином кончается. // Пошла по жилам чарочка — // И рассмеялась
добрая // Крестьянская
душа! // Не горевать тут надобно, // Гляди кругом — возрадуйся! // Ай парни, ай молодушки, // Умеют погулять! // Повымахали косточки, // Повымотали душеньку, // А удаль молодецкую // Про случай сберегли!..
«Так же буду сердиться на Ивана кучера, так же буду спорить, буду некстати высказывать свои мысли, так же будет стена между святая святых моей
души и другими, даже женой моей, так же буду обвинять ее за свой страх и раскаиваться в этом, так же буду не понимать разумом, зачем я молюсь, и буду молиться, — но жизнь моя теперь, вся моя жизнь, независимо от всего, что может случиться со мной, каждая минута ее — не только не бессмысленна, как была прежде, но имеет несомненный смысл
добра, который я властен вложить в нее!»
Но в глубине своей
души, чем старше он становился и чем ближе узнавал своего брата, тем чаще и чаще ему приходило в голову, что эта способность деятельности для общего блага, которой он чувствовал себя совершенно лишенным, может быть и не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то — не недостаток
добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток силы жизни, того, что называют сердцем, того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей жизни выбрать один и желать этого одного.
И точно так же, как праздны и шатки были бы заключения астрономов, не основанные на наблюдениях видимого неба по отношению к одному меридиану и одному горизонту, так праздны и шатки были бы и мои заключения, не основанные на том понимании
добра, которое для всех всегда было и будет одинаково и которое открыто мне христианством и всегда в
душе моей может быть поверено.