Вскоре на лугах, покрытых вязким плодотворным илом, показались толпы народа;
народ валил из Комарева, Заполья, Баскача и всех окрестных деревень с саками, ведрами, решетами.
Неточные совпадения
— Шут их знает, чего они там замешкали! — говорил он обыкновенно в ответ на скорбные возгласы баб, которые, выбежав за ворота и не видя Петра и Василия, обнаруживали всякий раз сильное беспокойство. — Ведь вот же, — продолжал он, посматривая вдаль, — дня нет, чтобы с той стороны не было
народу… Валом
валит! Всякому лестно, как бы скорее домой поспеть к празднику. Наших нет только… Шут их знает, чего они там застряли!
Когда судно приставало к городу и он шел на рынок, по — волжскому на базар, по дальним переулкам раздавались крики парней; «Никитушка Ломов идет, Никитушка Ломов идет!» и все бежали да улицу, ведущую с пристани к базару, и толпа
народа валила вслед за своим богатырем.
Неточные совпадения
Тужите, знай, со стороны нет мочи, // Сюда ваш батюшка зашел, я обмерла; // Вертелась перед ним, не помню что врала; // Ну что же стали вы? поклон, сударь, отвесьте. // Подите, сердце не на месте; // Смотрите на часы, взгляните-ка в окно: //
Валит народ по улицам давно; // А в доме стук, ходьба, метут и убирают.
— Тоска, брат! Гляди: богоносец
народ русский валом
валит угощаться конфетками за счет царя. Умилительно. Конфетки сосать будут потомки ходового московского
народа, того, который ходил за Болотниковым, за Отрепьевым, Тушинским вором, за Козьмой Мининым, потом пошел за Михайлой Романовым. Ходил за Степаном Разиным, за Пугачевым… и за Бонапартом готов был идти… Ходовой
народ! Только за декабристами и за людями Первого Марта не пошел…
— И что этого
народа нынче в город
валит — страсть, — сказал он, поворачиваясь на козлах и указывая Нехлюдову на артель деревенских рабочих с пилами, топорами, полушубками и мешками за плечами, шедших им навстречу.
И за студентами загнали // В манеж испуганный
народ, // Всех, что кричали, не кричали, // Всех, кто по улице пройдет, — //
Вали в манеж!
— Самая это, ваше сиятельство, полезная вещь будет! А для простого
народа, для черняди, легость какая — и боже ты мой! Потому что возьмем, к примеру, хоть этот самый хмель: сколько теперича его даром пропадает! Просто, с позволения сказать, в навоз
валят! А тогда, значит, всякий, кто даже отроду хмелем не занимался, и тот его будет разводить. Потому, тут дело чистое: взял, собрал в мешок, представил в прессовальное заведение, получил денежки — и шабаш!