Неточные совпадения
— Нет, матушка, — отвечал обыкновенно дядя Аким глубоко огорченным тоном, — господь терпит пока
грехам —
силы не отымает. Одним разве наказал меня, грешного…
Как ни подкреплял себя молодой рыбак мыслью, что поступком своим освободил старика отца от неправого дела, освободил его от
греха тяжкого, как ни тверда была в нем вера в провидение, со всем тем он не в
силах удержать слез, которые сами собою текут по молодым щекам его…
— Ничего из этого не будет, только обременю вас, — сказал он, — надо самому хлопотать как-нибудь. Пока глаза мои видят, пока терпит господь
грехам —
сил не отымает, буду трудиться. Старее меня есть на свете, и те трудятся, достают себе хлебец. Должон и я сам собою пробавляться… Может статься, приведет господь, люди добрые не оставят, вам еще пригожусь на что-нибудь… Полно, дочка, сокрушаться обо мне, старике: самую что ни на есть мелкую пташку не оставляет господь без призрения — и меня не оставит!..
Добро не хочет себя осуществлять, ссылаясь на
силу греха, и зло попытается своими силами осуществить то, что должно было бы осуществить добро.
Бессилие человека искупить собственными природными
силами грех, обращение к помощи Искупителя есть бессилие падшей человеческой природы, бессилие разъединения с Богом.
Но, с другой стороны, это человечество, как подвластное
силе греха, спасено быть не может, следовательно, оно должно стать иным, перестав быть самим собой, должно сразу быть тем же и не тем же, другим для самого себя.
Неточные совпадения
Неправильный, небрежный лепет, // Неточный выговор речей // По-прежнему сердечный трепет // Произведут в груди моей; // Раскаяться во мне нет
силы, // Мне галлицизмы будут милы, // Как прошлой юности
грехи, // Как Богдановича стихи. // Но полно. Мне пора заняться // Письмом красавицы моей; // Я слово дал, и что ж? ей-ей, // Теперь готов уж отказаться. // Я знаю: нежного Парни // Перо не в моде в наши дни.
— Мой
грех! — повторила она прямо грудью, будто дохнула, — тяжело, облегчи, не снесу! — шепнула потом, и опять выпрямилась и пошла в гору, поднимаясь на обрыв, одолевая крутизну нечеловеческой
силой, оставляя клочки платья и шали на кустах.
Вера, по настоянию бабушки (сама Татьяна Марковна не могла), передала Райскому только глухой намек о ее любви, предметом которой был Ватутин, не сказав ни слова о «
грехе». Но этим полудоверием вовсе не решилась для Райского загадка — откуда бабушка, в его глазах старая девушка, могла почерпнуть
силу, чтоб снести, не с девическою твердостью, мужественно, не только самой — тяжесть «беды», но успокоить и Веру, спасти ее окончательно от нравственной гибели, собственного отчаяния.
— Бог посетил, не сама хожу. Его
сила носит — надо выносить до конца. Упаду — подберите меня… Мой
грех! — шепнула потом и пошла дальше.
А Татьяна Марковна старалась угадывать будущее Веры, боялась, вынесет ли она крест покорного смирения, какой судьба, по ее мнению, налагала, как искупление за «
грех»? Не подточит ли сломленная гордость и униженное самолюбие ее нежных, молодых
сил? Излечима ли ее тоска, не обратилась бы она в хроническую болезнь?